Положительный (СИ)

– Точно, – снова киваю. Интересно, что у него там в листке? Подробная запись нашего телефонного разговора? – Мне выйти?

– Так Александру будет комфортнее отвечать на некоторые вопросы, я думаю, – он поправляет очки.

– Жень... – мелкий смотрит на меня растерянно.

– Я подожду в приемной, не парься, – пытаюсь ему улыбнуться.

– Если что, мы вас позовем, – добавляет Олег Нафанаилович.

Киваю мелкому и выхожу за дверь, успев перехватить его полный злого отчаяния взгляд.

***

Первые десять минут ожидания тянутся долго. Я сижу на мягком дурацком пуфике и бесцельно копаюсь в телефоне: читаю новости, листаю фотографии в обновлениях. И буквально чувствую на себе взгляд секретарши.

Поднимаю глаза и натыкаюсь на улыбку.

Девушка кокетливо поправляет выбившийся локон и что-то перекладывает на столе. А у меня нет никакого желания с ней заговаривать. Ну, то есть, в принципе, я мог бы развести ее на телефон, но нахер он мне? Я в любом случае не смогу оставить мелкого одного дома.

Вот так вот и выпадают из жизни. Ни девушек, ни клубов. Не помню, когда мне в последний раз звонил кто-то из знакомых. Разве что Серега, но он свалил в Болгарию со своей женой и прекрасно там живет.

Может, и нам с мелким съездить куда-нибудь? Отпуск я еще не брал, а Саня все равно пока не ходит в универ. Может, в следующем месяце?

Ему было бы полезно.

Секретарша все бросает на меня взгляды. Судя по бейджику, ее зовут Марина. И фигура ничего. Размер третий, не меньше. Как мне всегда и нравилось.

А потом вдруг вспоминаю, как мелкий, поскуливая, пытался уцепиться пальцами за короткие волосы на моем затылке.

Блядь, нашел о чем думать. Может, я и правда становлюсь геем? Хотя на парней у меня как не вставало, так и не встает.

Походу, мне тоже требуется помощь психолога. Решать проблемы с самоопределением, ага...

То, что происходит у нас с мелким, явно не обычная практика отношений между братьями. Может, я не должен был потакать Саниным, а заодно и своим желаниям и не заходить дальше, чем глупые поцелуи? Потому что черт знает, как это все сказалось на психике мелкого. А если еще приплюсовать сюда и недавние события, и то, что мелкий болен смертельной болезнью...

Картинка складывается неутешительная.

Понятное дело, в телефонном разговоре с посоветованным мне психологом, я все это в общих чертах обрисовал, исключая, разумеется, то, что Саню трахает собственный старший брат.

Может, их теперешний разговор чем-то и поможет, и Сане станет хоть немного легче. Потому что я прекрасно знал, что ночами мелкий всхлипывает в подушку, думая, что я сплю.

Если бы.

Я и сам хотел бы спать в это время и не слышать этих глухих отчаянных всхлипов. Но каждую ночь я не мог даже просто задремать до того момента, пока, наплакавшись, мелкий не засыпал.

Тогда я обнимал его и отрубался.

Естественно, рассказывать мне мелкий ничего не спешил, а спросить я не мог по понятным причинам.

Хотя что он мог мне рассказать? Я и так все знал. Больше, чем должен знать нормальный брат.

Проблема заключалась в другом: я не мог помочь. Просто не знал чем. Потому что я не мог ни вылечить его, ни стереть память. А это все, чего хотел Саня, как мне казалось. Ну, еще он хотел меня, но к проблеме это не относилось.

Иногда ему звонил Хрис. Они могли болтать часами, проговаривая хуеву тучу денег. Потом Саня давал мне трубку и в конце каждого нашего разговора Хрис просил, чтобы я берег Саню. И каждый раз мне было неловко. Я догадывался, что Хрис если не знает, то точно подозревает, что происходит между мной и мелким.

Не знаю, на самом деле, почему он не осуждал. Если бы я узнал о чем-то подобном, не думаю, что смог бы спокойно общаться с тем человеком. Наверное, это и называют лицемерием.

Телефон у меня в руках вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении от мелкого. Касаюсь экрана, открывая.

«Я заебался». И идиотский смайлик, изображающий блюющее лицо.

«Убери телефон», – набираю в ответ.

Как ни странно, ответной смс-ки не приходит. Ну, тут пятьдесят на пятьдесят. Либо в интернете сидит, либо и правда убрал.

Открываю Контакт.

«Заходил час назад».

От нечего делать принимаюсь рассматривать его страницу. Ничего, правда, особенно интересного на ней нет. Пара репостов из каких-то пабликов со странными названиями, депрессивная серая аватарка, изображающая лежащего в ванной худого подростка. Лицо его затянуто паутиной. Присмотревшись, понимаю, что подросток мертв. Почему-то не могу оторвать взгляда от его закатившихся белых глаз.

А в статусе у мелкого вообще какие-то непонятные цифры. И только спустя пару минут понимаю, что это чуть больше чем полтора года в днях.

М-да...

В подписках нахожу пару пабликов суицидальной направленности. Руки бы их администраторам поотрывать.

А вот друзей у мелкого почти нет. Десять человек как-то маловато для шестнадцатилетнего подростка.

От телефона меня заставляет отвлечься звук открывающейся двери. Мелкий смотрит на меня покрасневшими глазами, а потом говорит:

– Тебя просили зайти.

Когда я встаю, он плюхается на мое место и тут же утыкается в телефон.

***