Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

Среди образованных литовцев было и больше сторонников эксперимента, которые участвовали в его распространении либо выражали желание в нем участвовать[486]. Правда, некоторые, например издатель литовского календаря Лауринас Ивинскис (Laurynas Ivinskis), делали это не столько в силу своего желания, сколько под давлением властей. Кириллизации литовского письма не сопротивлялся на первых его этапах и епископ М. Валанчюс. И здесь литовцы не были уникальны – часть латышской интеллигенции, стремясь уменьшить немецкое влияние в Прибалтике, предлагала «вернуться» к кириллице[487].

Поэтому неудивительно, что на первом этапе кириллизации литовского письма (1864–1866), названном историком литовского языка Гедрюсом Субачюсом (Giedrius Subačius) «энтузиастическим началом», участвовали не только русские. Л. Ивинскис, С. Микуцкий, студент Высшей варшавской школы Томас Жилинскис (Tomas Žilinskis) пытались создать для литовского языка новый алфавит, максимально отражающий звуки литовского языка, поэтому об их усилиях действительно можно говорить как о стремлении к созданию «литовской кириллицы для литовской письменности». Стремясь к поставленной цели, они не только ввели несколько новых букв, нехарактерных для русского алфавита: ô (для обозначения дифтонга [uo]) и ў (для обозначения второй части дифтонга [au]), апостроф (для обозначения сокращения и для разграничения приставки и следующей за ней первой буквы корня слова), но и отказались от нескольких ненужных с их точки зрения букв русского алфавита: ы, ф, ъ[488]. Модификации русского алфавита сначала не препятствовал и попечитель Виленского учебного округа И. П. Корнилов[489].

Литовские интеллигенты, ратовавшие за кириллизацию литовского письма, надеялись, что благодаря этому будут развиваться литовская литература и вместе с ней литовская этнокультура, и эти надежды имели право на существование: об этом свидетельствует имперская политика в области просвещения, проводившаяся в Царстве Польском, конкретно – в Августовской губернии, где, как уже упоминалось, проживали и литовцы. Основные положения реформы просвещения на этой территории в поданном 22 мая 1864 года императору письме сформулировал Н. А. Милютин. Он предлагал отказаться от идеи о том, что школа может служить политическим целям, то есть что вытеснение польского языка из учебных учреждений позволит успешно русифицировать поляков. Н. А. Милютин указывал, что реализация политических целей в системе образования после восстания 1830–1831 годов оказалась безрезультатной, поэтому здесь следует придерживаться других принципов. Основные предложения Н. А. Милютина сводятся к следующему: позволить полякам в образовательных учреждениях всех ступеней учиться на родном языке, однако при этом упразднить любые возможности полонизации других этнических групп. Этих целей можно достичь, учреждая школы, в которых представители других этнических групп, в том числе и литовцы, смогут обучаться на своих языках. Подготовкой учителей для таких школ должны заниматься специально учрежденные для этой цели учительские семинарии. Основным разработчиком законов реформы просвещения и основным помощником Н. А. Милютина был уже не раз упоминавшийся А. Ф. Гильфердинг[490]. Именно он разработал основные документы, регламентировавшие школьную реформу. Комитет по делам Царства Польского поддержал эти проекты, они были утверждены императором и стали законами. Согласно новым законам, жители Царства Польского непольского происхождения получили право учреждать отдельные (то есть национальные) начальные школы. Если отдельные школы по каким-либо причинам не могли быть открыты, предусматривалась возможность требовать отдельного учителя Закона Божьего и родного языка.