Полшага до мечты

— Сережа, я хочу задать тебе вопрос, только не сердись, хорошо?

— Задавай, можно даже два, — милостиво кивнул он.

— Ты был против моих отношений с Матвеем, и Татьяну к нему не допускаешь. Ты считаешь, что ему лучше никогда не жениться?

Сережа намазал ломоть хлеба густым слоем абрикосового повидла, которое очень любил, откусил кусок и пережевывал его с видом человека, решающего сложную задачу.

— Незачем ему сейчас жениться, — категорически заключил он. — Матвей еще достаточно молодой. Умные мужчины женятся после тридцати пяти, как за границей, когда у них уже есть что-то за душой. Военные летчики — особая каста. У них жизнь какая — командиры, постановка задачи, полеты, боевые дежурства; офицерская столовая каждый день — с этим строго, полноценный отдых — тоже строго, по субботам развлечения в Доме офицеров, естественно, личная жизнь, женщины, друзья, как же без этого; умеренно — спортзал, медосмотры — а большего Матвею пока не надо, тем более что к иному существованию он не стремится. От семьи одна морока, от маленьких детей — беспокойство, чем позже женится, тем лучше.

Последовала долгая пауза. Сережа метнул в сторону сестры быстрый взгляд.

— У тебя что-то на уме, я вижу, давай выкладывай, — потребовал он.

— Знаешь, что я думаю о тебе, Сережа?

— Что? — мнительно насторожился тот.

— Я думаю, что ты боишься жизни.

Он поставил чашку на стол и некоторое время неподвижно созерцал, как колеблется в чашке жидкость. Его волнистые волосы отрасли до плеч — так понадобилось для съемок — он был очень хорош, заметно возмужал, сохранив при этом очарование юности. Пока что он уверенно продвигался на пути к славе, вернее втаскивал его на вершину карьеры в шоубизнесе Огнивцев. Сережа участвовал в двух телевизионных проектах, и популярность его росла день ото дня, сам же он к возне вокруг собственной персоны относился совершенно равнодушно, никогда не радовался своим успехам и не хвалился возрастающей армией поклонниц перед Аней.

Она уже несколько раз видела передачи с его участием. Перед камерами он держался удивительно естественно, был остроумен, слегка ироничен и не очень-то любезен, что воспринималось, как оригинальная, присущая только ему манера поведения, которая делала его еще более интересным в глазах зрителей. Продюсеры были им очень довольны и уже подготавливали контракт для взаимовыгодного сотрудничества…

— Ты совсем перестала выходить из дому по вечерам, — сказал Сережа без всякой связи с предыдущей темой.

У Ани дрогнули губы, она встала и занялась мытьем посуды, отвернувшись к мойке. Он допил чай одним глотком, поднялся и стал перекладывать продукты со стола в холодильник.

— Пошли со мной в ночной клуб, — предложил он, заглядывая ей в лицо, — потанцуешь, расслабишься. А? Пойдем, Ань. Ты ведь свободна, Тёмку Игорь забрал до понедельника, мы можем еще и завтра съездить с тобой куда-нибудь.

Аня улыбнулась ему — улыбка вышла печальной.

— Пошли, пошли, бросай все, иди одевайся, я здесь сам уберу, — настоял Сережа.

Они выехали через полчаса на Аниной машине. Майский вечер был тихим и теплым. Город переливался огнями, на улицах было мало машин, так как во второй половине пятницы масса москвичей устремилась на дачные участки. Тёмку тоже на выходные повезли на дачу родители Игоря.

В зале ночного клуба было многолюдно. За столиками сидели, в основном, компаниями по пять-шесть человек, одни ели и пили, другие, сбившись тесной толпой, отплясывали на довольно обширном пятачке в центре зала. В помещении сновали разноцветные лучи юпитеров, шарили по сверкающему потолку, пульсировали и причудливыми всполохами освещали лица танцующих.

Сережа вошел в зал, обнимая Аню за талию, и остановился, отыскивая взглядом знакомых. Он был стильно одет: голубые джинсы, светлая рубашка, поверх клубный пиджак из темно-синего бархата, все сидело на нем с особым шиком. Одежду он умел носить так, будто вообще не помнил во что одет. На Анне было умопомрачительное платье — короткий кусочек шелковой ткани немыслимой стоимости, открывающий точеные ноги, прекрасные руки и плечи.

Все взгляды обратились на вошедших. Сережу многие знали и уже призывно махали руками сразу с нескольких столиков.

Навстречу со счастливой улыбкой на лице спешил Огнивцев.

— Анечка, рад, рад!..нет слов!..не ожидал, признаться…вдвойне приятно! Сережа, девушки напугались до обморока…пришлось объяснять, что сестра…ха-ха…прошу к столу, вот сюда…

Аня досадливо тряхнула волосами: только назойливого поклонника сейчас не хватало. По уверенному поведению Огнивцева можно было предположить, что он завсегдатай ночных клубов. За двумя сдвинутыми столиками, к которым провели Иртеньевых, сидели красивые молодые люди и девушки, всего человек десять; из более взрослых, не считая Огнивцева, несколько зрелых молодящихся дам и двое солидных мужчин. Все были более или менее пьяны — пока в меру — веселы и развязны.

Сережа заказал себе и Анне по коктейлю «мoхито».

— Нельзя мне, — воспротивилась Аня, — я за рулем.