Польская линия

Хороший вопрос. Все-таки, «бытовуху» не стоит сбрасывать со счетов. Предположим, мы увлечемся политической неблагонадежностью будущего маршала, а выясниться, что он пристрелилподчиненного из элементарной ревности. Что, не бывает такого? Бывает, да еще как. Тем более, что Тухачевскому всего-то двадцать семь лет, гормоны скачут, а о его любовных похождениях написано не меньше, чем о его подвигах. Есть даже чьи-то воспоминания, что маршала казнили не за политические прегрешения, а за то, что осмелился покуситься на любовницу товарища Сталина — не то певицу, не то балерину.

— Кстати, а Тухачевский женат? — поинтересовался я.

Артур как-то странно посмотрел на меня, потом спросил:

— А ты что, не знаешь?

— А что я должен знать? — удивился я. — Я же не слежу за личной жизнью командующих.

— Месяц назад его супруга застрелилась. Причем, случилось это в Смоленске, в штабном вагоне командующего фронтом.

— Причины известны?

— Официальная версия — приревновала мужа к очередной пассии, расстроилась, и пустила себе пулю в висок. Сам понимаешь, расследования никто не проводил, даже Тухачевского никто не допрашивал.

Вот те раз. Какая-то нездоровая привычка у женщин этой эпохи. У Сталина жена застрелилась, у Буденного. Может, еще у кого-нибудь, но не помню. А с Тухачевским, очень любопытно. Не исключено, что отыщется какая-то связь со случившимся.

— Надо его заодно и по самоубийству супруги допросить, — предложил я.

— Понадобится, допросим, — философски повел плечами Артузов, а потом, широко зевнув, спросил — Владимир Иванович, ты спать не хочешь?

Сегодня, в отличие от предыдущих дней, я выспался. Да и день еще, какой там сон?

— Тогда я пошел, — сообщил Артузов. — Посплю до Минска, и ты своим храпом мешать не будешь.

Нет, вы только посмотрите. Можно подумать, сам не храпит. Я открыл рот, чтобы выразить всю глубину возмущения, но товарищ особоуполномоченный успел скрыться в купе.

Оставшись один, я решил, что наконец-то можно слегка перевести дух, выкинуть из головы Тухачевского и почитать юмористических рассказов Тэффи. Чем хороша эта писательница, так тем, что ее можно читать и сейчас, и через сто лет. Проверено.

Только пристроился под шторкой, где светлее, услышал:

— Владимир Иванович, не помешаю?

Хотел сказать, что помешает, но не стал обижать девушку. Наверняка ей скучно. Промычав что-то, закрыл книжку.

— Володя, — таинственным шепотом заговорила девушка, — а ты кофе не хочешь?

Когда это я отказывался от кофе? Да мне его в последние годы и не предлагали. Я сделал страшные глаза, приложил палец к губам, указывая подбородком на купе, куда ушел Артузов — мол, если будешь орать, придется делиться с главным контрразведчиком. Он ведь, памятливый — не забыл, как угощал меня чаем и сухарями.

— У меня и на Артура Христиановича хватит, — махнула Таня рукой.

— Обойдется, — сурово сказал я. — Спит много, твой Артур Христианович. У нас говорят — спящим нет, и гулящим нет.

Танюха хихикнула, и побежала к себе за всякими причиндалами, нужными для варки кофе. Но возвращаясь, все-таки остановилась у «мужского» купе и внимательно прислушалась.

— Спит, — негромко сказала девушка, принимаясь священнодействовать — зажигать спиртовку, устанавливать на ней медный ковшичек, заменяющий турку.

— Ты где это чудо откопала? — поинтересовался я.

Засыпав в горячую воду драгоценный кофе и, не сводя глаз с ковшика, девушка пояснила:

— Мне же товарищ Смирнов лишний кусок мыла выделил, а еще ребята пару кусков отдали, Александр Петрович половинку от своего отрезал. Мол — тебе нужнее. А я один кусочек взяла, пошла на рынок. Хотела на него что-нибудь из вещей поменять, пообносилась, а тут вижу, какая-то тетка сидит, а перед ней банка с молотым кофе — фунт, не меньше. Спрашиваю — сударыня, на мыло не поменяете? Она так обрадовалась, за мыло схватилась, чуть руку не оторвала. Зато еще три кофейных чашки добавила. Оп…

Татьяна успела вовремя «поймать» закипающий напиток и шапка ароматной пены не успела залить спиртовку.

Были принесены чашечки, а когда я, счастливый по уши, уже предвкушал первый — самый вкусный глоток, из купе появился Артузов.

— Ты же спал? — возмутился я, а Татьяна, хихикнув, принялась распределять драгоценную жидкость по трем чашкам.

— Уснешь тут, если кофе запахло, — проворчал Артур, заграбастав чашку. Как мне показалось, напитка в ней было больше, чем в остальных. Сделав глоток, расплылся от умиления. — Точь-в-точь, как в кофейне на Невском.

Я хотел добавить, что уж никак не хуже, чем в «Пышечной» на Большой Конюшенной, но не мог вспомнить — а существовала ли она до революции, а если и да, то откуда череповецкий семинарист может знать вкус питерского кофе?

— А у меня кусок сахара есть, — неожиданно сообщил Артузов. — Хотите, Татьяна Михайловна?

— Она кофе с сахаром не пьет, — вмешался я.

— Ну да, разве кофе можно пить с сахаром? — подтвердила Таня.

— Вот, раз девушка не будет, мне тащи, — возликовал я, но Артур не замедлил сделать очередную гадость.