Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века

Скептицизм Централизации Польского демократического общества в отношении европейских союзников и перспектив исхода войны для поляков оказался вполне обоснованным. Подтверждением стала история тех польских эмигрантов, которые отправились из балканских стран в Турцию, чтобы сформировать польский легион. 31 октября 1855 г. газета «Demokrata Polski» опубликовала мемориал, который И поляков направили 23 сентября 1855 г. из Стамбула в адрес Чарторыского. От имени тех, кто отозвался на патриотический призыв, они заявляли, что их обманули, что для них речь идет о «ежедневном пропитании», «физическом предупреждении нищеты». Писали они о необученных офицерских кадрах и отсутствии единой системы муштры, а также о том, что польских солдат, дезертировавших из царской армии, начальство подвергает «страшным телесным наказаниям», и многие уже «поумирали от батогов». Авторы мемориала констатировали, что, вступая в польский легион, они оказались в легионе турецком и получили приказ отправиться в Азию вместо обещанного похода к берегам Дуная и польским границам. Все это, подчеркивали они, является «моральными обоснованиями и истоками всеобщего недовольства, справедливых нареканий и проклятий». Польские эмигранты утверждали, что «все испытания нуждой», «марши в осенней слякоти и грязи без одежды, почти голыми и босыми, без достаточного пропитания были способны самых стойких привести в отчаяние». Переход из-под Шумлы в Варну, говорилось в мемориале, – «это целая картина беды и нужды», так как шли без конской амуниции, а результатом стали сотни больных солдат и более ста выведенных из строя лошадей. «Судьба больных, – писали эмигранты, – страшная! Без аптеки, без ухода»; в Шумле «умерших хоронили без гробов, без рубах». В мемориале отмечалось, что люди не имеют хлеба по нескольку дней, получают «жалкое подобие каши» с «отвратительным жиром» и того очень мало; порции же ячменя для лошадей так малы, а сами они так худы, что амуниция им слишком велика, и «столь жалкий вид» заставляет солдат отдавать им свой последний кусок хлеба. «Солдат ропщет и громко говорит, что его обкрадывают», – подчеркивали авторы документа и заявляли: «он прав, ибо его обкрадывают на всем». «Печальные и горькие подробности столь многочисленны, что заняли бы многие тома», – писали они в заключение. Указывая на «неслыханное дезертирство», они предостерегали польских добровольцев от дальнейшего притока в «губительные для них шеренги»¹⁶⁰.