Польские народные легенды и сказки

— Это я, сынок, твоя мать. Делаю так тебе во зло, за свою обиду. Жила я на этом свете, никому и крошки не давала: бывало, лучше свиньям скормлю. Кто просил у меня капусты — тому говорила: пусть лучше гниет в поле, хоть земля жирнее будет. Теперь вот такое мне наказание. Ничего я никому не давала на этом свете, так и на том никто мне ничего не дает. А у твоей жены четыре стола едой заставлены, уступила бы мне один, я бы никогда больше не вредила.

Пошел сын просить жену, чтобы отдала матери один стол, а жена и говорит:

— Я ей все столы отдам, пусть только уходит и больше не обирает нас.

Он пошел и рассказал обо всем матери, а она ему ответила три раза:

— Будет ей заплачено во сто крат.

И больше уже никогда не приходила.

66. Князь Без Сердца

Как только поредел мрак и над темным бором раскинулась утренняя заря, на узкой тропинке, бегущей по краю леса, появился всадник. Если бы не торчавшим из-под черного плаща рукоять меча, его можно было бы принять скорее за жреца, чем за рыцаря. Он ехал медленно, опустив поводья, и часто задевал головой низко нависшие ветви сосен, холодные от ночной росы. Холеный, раскормленный конь тяжело топтал траву и словно разгонял на ходу туман, стлавшийся серым руном над самой землей.

— Настоящая пустыня! Край драчливых и злых чернорогих оленей. Здесь на каждом шагу человека подстерегает опасность!

Когда копыто коня ударялось о камень, с густых замшелых ветвей взлетали испуганные птицы и скрывались в глубине лесной чащи.

— Кажется, тропинка дальше расширяется. Наверное, недалеко какое-нибудь селение. Ну, пошел! — Он дернул поводья. Вот и солнце уже всходит.

Не проехав дальше и ста шагов, всадник остановился в удивлении.

— Кузница здесь, в непроходимой глуши!

Он сошел с коня и громко постучал в закопченную, пахнущую смолой дверь.

— Эй, там! Открывайте! Живо!

— Открыто, входите! — В дверях появился седой старец с молотом в руке.

— Меч мне отковать надо. Я ударил им по голове раненого оленя, когда он напал на меня. В жизни еще не случалось со мной ничего подобного! Видите, как зазубрился клинок?

— Вижу, глаза мне еще хорошо служат, — отозвался старик спокойно. — И что же, так и ушел от вас олень? Должно быть, рука у вас нетвердая или рукояти не может охватить как следует.

Высокомерным гневом засверкали глаза рыцаря.

— Да ты знаешь ли, с кем говоришь?

— Знаю, вельможный пан. Ты — Князь Без Сердца. И страна твоя — там, за Одером. — Старик указал рукой на запад.

— Ага, далеко же проникла слава обо мне! — Рыцарь гордо выпятил грудь.

— Да, вельможный пан, далеко и глубоко. — Старик подбросил щепку в горн. — А еще глубже проникла в души людей обида на тебя.

Рыцарь насмешливо расхохотался.

— Значит, вы меня ненавидите? А на нашем языке ненависть — та же любовь.

— Нет, ненавидеть мы не умеем. И в доказательство я откую тебе меч.

— Еще бы ты посмел отказаться!

— Почему же нет? Мы — свободные люди…

Рыцарь, достав откуда-то железный прут, согнул его в руках и шагнул было к старику. Но тотчас сдержался.

— Ладно. Куй!

Через минуту на раскаленную докрасна сталь опустился холодный тяжелый молот. Князь смотрел на мускулистые руки старого кузнеца. Они поднимались, как мощные ветви дуба, когда налетит ветер. Из-под молота брызгали искры.

— Какие же широкие плечи, какую силу надо иметь, чтобы управлять таким строптивым народом! — подивился вслух князь, качая головой.

Кузнец слушал, улыбаясь, и при каждом ударе молота жмурил глаза.

— А у нашего владыки плечи узкие, слабые. Зато дух силен…

— Вот как! Кто же это вами правит?

— Княжна Кора, вельможный пан.

— А хороша она собой?

— Не знаю, может ли цветок лилии сравниться с нею красотой… Ну, вот и готов ваш меч, возьмите!

— По законам моей страны — страны людей без сердца, мне следовало бы сейчас срубить тебе голову, чтобы ты не мог ковать оружие нашим врагам. Но я этого не сделаю. Укажи мне только дорогу к вашей княжне.

— Поезжай, не выбирая пути, положись на судьбу — и попадешь прямо к нашей княжне.

Когда князь покинул кузницу, солнце стояло уже высоко. Жаркие и светлые лучи его, пробиваясь сквозь густые кроны дерев, освещали сумрачную глубину дремучего леса. От разогретой ими сырой поросли поднимались испарения, пахло гнилью. Князь ехал медленно — дорога шла в гору, и к тому же приходилось объезжать лежавшие на земле обомшелые стволы старых деревьев. Над головой всадника хрипло и жалобно кричала какая-то птица, бесшумно мелькали в ветвях вспугнутые белки, пышными хвостами словно сметая с листьев солнечные пятна.

Рыцарь вдруг остановился.

— Я слышу ясно женские голоса! Откуда взялось бабье царство здесь, среди дремучего бора?

Охваченный любопытством, он двинулся в ту сторону.

На залитом солнцем взгорье раскинулся сад, полный цветов. В глубине его стоял деревянный дворец. А вокруг широких цветников сидели с веретенами женщины в светлых платьях, вытягивая тонкими пальцами нити чистого золота. Самая красивая из них в эту минуту связывала порвавшуюся нить. Князь подъехал к ней.

— Я заблудился среди здешнего бездорожья, — сказал он, решив солгать. — И конь мой выбился из сил…