Польские народные легенды и сказки

Черту наконец здорово надоело дожидаться своей добычи, души чародея, и вот он принял обличье придворного и пришел просить Твардовского, чтобы тот, как искусный лекарь, посетил его заболевшего господина и оказал ему помощь. Твардовский спешит за мнимым посланцем в ближнюю деревню, не зная, что усадьба ее или дельца называется «Рим». Как только он переступил порог этого дома, на крышу слетелось множество черных воронов, сов, филинов. Услышав их зловещие крики, Твардовский сразу понял, что его здесь ждет. Он вытащил из колыбели недавно окрещенного младенца и трясущимися руками стал укачивать его. В этот миг в дом ввалился черт уже в своем собственном обличье. Правда, он оделся франтом — на нем была треуголка, немецкий фрак и длинный жилет, короткие панталоны, плотно облегающие ноги, и туфли с пряжками и бантами, — но его сразу можно было узнать: ведь из-под шляпы выглядывали рога, из башмаков — когти, а сзади болтался хвост.

Черт уже хотел схватить Твардовского, но вдруг увидел перед собой непреодолимую преграду — невинного младенца: его он не имел права трогать. Впрочем, он тут же сообразил, что делать, и, подступив к чародею, сказал ему:

— Ты — благородный шляхтич и сам знаешь — verbum nobile debet esse stabile[5].

Твардовский, как человек благородный, понимал, что не может нарушить данное слово. Он положил дитя в колыбель и вместе с чертом вылетел через трубу.

Торжествующе закаркали на крыше вороны, загукали совы и филины. Но Твардовский не пал духом. Внизу под ним виднелась земля, и он летел так высоко, что деревни казались отсюда крохотными, как комары, города — но больше мух, и сам Краков был размером с два паука. У Твардовского сердце защемило от боли. Там, внизу, осталось все, что он любил, что было ему дорого и мило. И вот, взлетев еще выше, туда, где ни стервятник, ни орел карпатский никогда еще не поднимали крылом ветра и куда они даже глазом досягнуть не могли, Твардовский, напрягая утомленную грудь, из последних сил запел молитву. Это был один из тех священных гимнов, которые он когда-то в молодости, когда еще был чист душой и ничего не знал о чародействе, сочинил в честь пресвятой девы Марии и пел каждый день. Голос его расплывался в воздухе, хотя пел он с воодушевлением, от всего сердца. Но пастухи, что в горах под ним пасли овец, удивленно поднимали головы, чтобы увидеть, откуда же несется к ним песня-молитва. Потому что голос Твардовского летел не ввысь, а вниз, к родимой земле, чтобы будить в людях душу живую. Вот допел свою песню Твардовский — и с великим удивлением видит, что он больше не летит вверх, а парит неподвижно в воздухе. Озирается кругом — нет нигде его спутника, черта. И только голос черта, как гром, загремел над ним из синих туч:

— Будешь так висеть до Страшного суда!

И до сих пор висит там Твардовский. Хотя слова замерли у него на устах и никто его голоса не слышит, — старики, те, кто помнит былые времена, еще не так давно в ясные лунные ночи указывали людям черную точку в поднебесье, говоря, что это тело Твардовского, которому висеть там до дня Страшного суда.

СКАЗКИ О ЧЕРТЕ

70. О дьяволе и господе боге

стретились как-то раз господь бог с дьяволом, или, как в народе попросту говорится, с чертом.

Поклонился черт и говорит:

— Добрый день, господь бог.

— Здравствуй, черт.

— Скажи мне, господи, почему это я тебя господином величаю, а ты меня просто чертом называешь?

Отвечает ему бог:

— Видишь ли, я всем господин, потому что дал людям добро, ты же вечно козни строишь, глаза бы людей на тебя не смотрели.

Так шли они, шли, разговаривали, вдруг видят: пасется на лугу корова.

Обрадовался лукавый:

— А давай-ка посмотрим, как эта тварь нас встретит.

Согласился бог:

— Ладно, ступай ты к корове первый, увидим, что она с тобою сделает.

Подошел черт к буренушке поближе, наставила она рога, вот-вот бодаться начнет.

Просиял добрый бог:

— Ну, видишь, чертов сын, корова — и та тебя не любит.

Отвечает ему черт:

— Теперь, боже, твоя очередь, ты к корове подойди, интересно, как она тебя встретит.

Приблизился господь бог к животному, увидела его бедная корова, испугалась божьего сияния. Бросилась бежать со всех ног, со страха дороги не разбирая, и попала в овраг. А на дне оврага была топь, никак корове оттуда не выбраться.

Тут дьявол и говорит:

— Что же ты, господи, наделал, как теперь нам быть?

На счастье, увидал корову в овраге пастух, побежал он в деревню, позвал хозяина. Прибежал хозяин коровы, давай ругаться:

— И какой тебя черт туда занес?

Услышал нечистый, обиделся:

— Справедливо ли это, боже: ты скотину в овраг загнал, а ругают меня?

Пошел мужик за помощью, самому ему было не справиться. Сошлись соседи, кричат, галдят, руками машут, а в грязь никому лезть не хочется.

Надоело дьяволу без дела стоять.

— Не говорил ли я тебе, господи, что черт сильнее тебя? Теперь смотри.

Пошел нечистый и помог мужику корову из оврага вытащить.

Обрадовались тут люди, давай благодарить:

— Вот, слава богу, помог нам.

Улыбнулся тогда лукавый и сказал всевышнему: