Польские паны

Конечно, яркие рассказы и смелые воззрения бывалого путешественника тут же вскружили голову наивной пансионерке. Кроме того пан Карлович сам влюбился без памяти в это хрупкое создание и прилагал все усилия к тому, чтобы завладеть ею.

Надо сказать, что пани Зося влилась в жизнь села Врали свежею струей образования и новшеств разного рода, чему не переставали удивляться сельчане. Например в этом году она заказала пану Немцу такое короткое платьишко к рождеству, что называется «два вершка* до грешка»!

__________

*вершок – 1,75 дюйма или 4,44 см.

Об этом тут же узнали все кумушки и кумовья, и давай языками чесать-свиристеть. Дошло до пана Рудого. А он, ко всему прочему, был ревнивец страшный. Бросил сей же час все дела и полетел домой, где устроил супруге безобразный скандал по поводу внешнего облика и вообще, мол, «слишком умная стала». Пани Зося выслушала все спокойно и с достоинством, а после всего заперлась в опочивальне и более с супругом не разговаривала.

Пан Рудый страдал, молил о прощении, но она была непреклонна. И только поездка в Краков смягчила ее. «Тою же ночью был прощен и до супружеского ложа допущен», – бесхитростно рассказывал пан Рудый в шинке. Опосля пошла беседа у панов о паровых мельницах и прочей ученой дребедени, о том, как все это вскорости будет применяться на селе.

Другое дело, как готовился к рождеству и встрече нового года преподобный отец Матушка. Все чаще в воскресных проповедях звучали слова одобрения сельчанам о том, какие они благословенные труженики и как чисты их помыслы и милостивы души. Он поминал все случаи, когда вральчане делали добрые дела сообща и подвигал общину к мысли, что в новом веке хорошо бы заложить в селе и новый костел, из камня.

А пока Олинка, внучка пана Ержика, с подружками украшали к рождеству старую церковь. Навырезали выцинанок и белых ангелов, подвесили их на длинных нитках к самому потолку, а подножье статуи Пресвятой Девы выложили бумажными цветами, еловым лапником и сухими душистыми букетами.

Вообще село преобразилось ко встрече нового века. Еще с весны белили хаты, латали крыши, чистили подворья. И было у людей скорее предвкушение чего-то нового, чем конечности бытия. Пан Дворжецкий, полежавши два месяца в Тернопольской больнице, тоже вполне оправился и стругал теперь помост для рождественской ели прямо на головной площади.

На заре 15 декабря пан Пузо, пан Дворжецки во главе с преподобным отцом Матушкой погрузились в дровни и отправились в лес, разыскивать самую высокую и самую пушистую ель для праздника. Уютно похрустывал снег под полозьями, лошадка бежала легко и бодро. Панове пели польские песни, поскольку все трое были поляками, хоть и в австрийской земле.

Остановили лошадь на опушке и разбрелись в поисках лесной красавицы. И такую отыскали чудесную-расчудесную, что дух захватило. Стояла она немного в стороне от всех деревьев, словно царица лесная: высокая, разлапистая и пушистая, будто впрямь из сказки вышла. Преподобный осенил елку крестным знамением, прочел молитву, подобающую случаю, а пан Дворжецкий поплевал на руки и взялся за топор.

Везли по селу красавицу – вся ребятня бежала за дровеньками, мальчишки так сигали на елку, что даже пан Пузо прикрикнул на них: «Ну, брысь, оглашенные, все иголки пообдираете!»

Установили на площади. С помостом-то она еще выше стала, так что звезду благословенную на маковку пришлось вперед приладить, пока елка еще лежала. Ну, и мальчишкам дело нашлось – на самый верх лазить, украшения вешать и букеты, лентами перевязанные. Преобразилась лесная красавица, стала царицею села Врали. И всякий подходил к ней желание загадывать, да завязывал цветную ленточку, так что нижние ветки сплошь были увиты ими.

Вот и пришло рождество, а там и новый год подоспел, одна тысяча девятисотый. И каждый ждал от нового века лучшей жизни. А что для сельчанина хорошо: чтобы родные не хворали, чтобы хлеб уродился добрый, чтобы дождя и снега было в меру, да побольше тепла и солнышка ласкового. И еще, чтоб не было войны, разрухи, голода. Чтобы Смерть-Костюха отступилась бы от них, и близких их, и друзей миновала. Хотя бы в этом году.

Ведь хочется, так хочется заглянуть туда – за этот занавес времени и узнать, что же такое принесет им новый двадцатый век.