Польские повести

«Я разговаривал в воеводском комитете с секретарем по пропаганде по поводу анонимок из Злочева, — писал Главный своим старательным мелким почерком. — Они также получили что-то в этом духе, у них этих бумажек даже больше. Со вчерашнего дня в Злочеве сидит председатель воеводского комитета партийного контроля, Юзаля. Они должны ему позвонить, чтобы вы могли спокойно поговорить с ним и обсудить все, что нужно. Вы найдете его в гостинице, но спешки нет. Думается, вам лучше сперва самому выработать какое-то мнение. Еще раз желаю успеха — ведь это ваша первая серьезная работа для нашей газеты, что-то вроде визитной карточки. Помните об этом, товарищ Валицкий».

«Ну да, — подумал Валицкий, торопливо моясь под краном. — Старик прозондировал почву, услышал то, что хотел. И решил держаться прежнего направления, только еще глубже сунул туда рыло, потому что видит, что это неопасно. Ну и вляпался я. Не говоря уже об этом бедном Горчине. Собственно, полагалось бы ему помочь. Хотя бы просто ради того, чтобы насолить толстяку. Но, — вдруг опомнился он, — могу ли я позволить себе такую выходку? Что я еще умею, кроме писания статей. И возвращаться мне некуда, а он ясно пишет здесь об экзамене. Так что не брыкайся, дорогой мой, сиди и делай то, что тебе велят. Черт возьми, ведь я мог стать юристом. Теперь я был бы уже председателем какого-нибудь уездного суда, или прокурором, или еще кем-нибудь. И плевать бы мне было на такого рода сомнения».

Он выехал на открытое пространство. Отсюда уже виден был Злочев: башни костелов, несколько заводских труб, островерхие черепичные крыши и резко выделявшиеся на их фоне черные прямоугольники крыш, крытых толем, узорчатые стрелы из бетона, — все эти хаотические постройки предместий без какого бы то ни было плана и симметрии, улицы, точно заблудившиеся, попавшие сюда случайно, выходящие прямо в поля.

С правой стороны, из-за поворота, высунулся тяжело пыхтевший паровоз, который тянул за собой по узкоколейке два пассажирских вагона. Клубы густого черного дыма стелились длинной гривой над этим миниатюрным пассажирским составом, забредшим сюда из прошлого века.

— Голубой экспресс! — расхохотался Валицкий. — Кино, да и только! В общем, все это начинается довольно смешно.

Спустя минуту он уже выезжал на главную улицу городка. Движение в эту пору было довольно большим. Его раздражали разини-возницы на телегах, рассеянные прохожие, вылезавшие на проезжую часть улицы где только им вздумается, отсутствие той дисциплинированности и темпа уличного движения, к которым он привык в большом городе. Пришлось двигаться медленно, осторожно. Вместо того чтобы остановиться у тротуара и спросить первого попавшегося прохожего, как проехать к рынку и гостинице, он твердо решил, что сам найдет их. И действительно, спустя минуту он увидел длинную вывеску из цветного стекла с надписью: «Гостиница».

— Я послал телеграмму. Меня зовут Валицкий. Стефан Валицкий из «Газеты роботничей», — представился он даме, сидевшей за столом администратора.

— Вам повезло, приди ваша телеграмма попозже, я должна была бы отправить вас на частную квартиру.

— Любопытно. У вас, что же, нет свободных номеров?

— Нет. И нечему удивляться. Мало ли тут разных командировочных болтается. А кроме того, у нас съезд сельских кооперативов уезда. Наш уезд занял первое место во всей Польше. Так что можете себе представить, что будет вечером делаться в ресторане, — добавила она уже без всякой связи с его вопросом, просто так, из болтливости.

— Вот уж действительно повезло, так повезло! — вздохнул Валицкий.

— Да уж не притворяйтесь, пан редактор. Наверное, из-за них и приехали, будете писать о них?

— Может быть, — улыбнулся Валицкий и уже на ходу добавил: — Но начну я с гостиницы. Если мне здесь что-нибудь не понравится, то… — Заметив в глазах собеседницы немой вопрос, он остановился и спросил, опережая ее: — А пан Юзаля в каком номере живет?

— В тринадцатом, — без запинки ответила она, даже не взглянув на лежавшую перед ней книгу регистрации.

— Вот кому повезло! — рассмеялся Валицкий и начал подниматься по лестнице.

«Наверное, товарищ Юзаля все-таки не такой уж суеверный, — думал он, карабкаясь по крутым деревянным ступенькам. — Интересно, а какой он вообще?»