Польско-литовская интервенция в России и русское общество

В среде недовольной аристократии могли организовываться заговоры против царя Василия, но серьезная опасность для его власти могла возникнуть лишь в том случае, если бы действия недовольных бояр нашли поддержку более широких кругов населения — посада Москвы и находившихся в столице дворянских отрядов, присланных туда уездными дворянскими корпорациями. Сведения о неоднократных выступлениях против Шуйского московского «мира» во время осады столицы уже анализировались С. Ф. Платоновым[630]. Исследователь справедливо отметил, что одной из главных причин этих волнений было тяжелое положение посадских людей, которые не могли продать продукты своих промыслов и купить резко подорожавший после установления блокады столицы хлеб. Однако, как увидим далее, источники более позднего времени говорят не только о недовольстве московского «мира» царем Василием, но и о симпатиях посадских низов по отношению к Лжедмитрию II. При нынешнем состоянии источников можно лишь высказать предположение, что, защищая Москву от польско-литовских войск второго Самозванца, посадские люди одновременно симпатизировали тем порядкам, которые сложились (о чем уже говорилось выше) в ряде крупных городов тушинского лагеря, в которых, как в Пскове или в Великих Луках, «меньшие люди» получили возможность влиять на положение в городе в гораздо большей степени, чем ранее.

Выше уже говорилось о тех важных шагах, которые предпринял царь Василий, чтобы обеспечить себе поддержку широких кругов дворянства. Однако можно отметить один важный аспект этой политики, который мог создавать и создавал конфликтные ситуации. В тушинском лагере широкое распространение получила практика, когда воеводами часто становились местные землевладельцы, тесно связанные с интересами местных дворянских обществ. Царь Василий и те круги аристократии, на которые он опирался, следовали в этом отношении традиционной практике, посылая на воеводства представителей аристократии, не связанных с местным дворянством. Это могло порождать и порождало конфликты в отношениях с наиболее сплоченными и активными дворянскими корпорациями, желавшими быть хозяевами в своих административных округах.

Можно привести в связи с этим определенный материал о взаимоотношениях царя Василия с влиятельной и активной рязанской корпорацией, отношения с которой, по данным и польских, и более поздних русских источников, к весне 1610 г. стали напряженными.

После перехода рязанских дворян на сторону Василия Шуйского во время боев под Москвой в 1606 г., когда Рязань стала одной из опор власти на территориях к югу от Оки, воеводами стали к декабрю 1606 г. (подобно тому, как это было позднее в тушинском лагере) представители местной дворянской верхушки Григорий Федорович Сумбулов и Прокопий Петрович Ляпунов[631]. Прокопий Ляпунов, ставший признанным лидером рязанского дворянства, удостоился целого ряда милостей со стороны царя Василия. В марте 1607 г. царь увеличил поместный оклад П. Ляпунова с 550 четвертей до 800, пожаловав ему и его сыну Владимиру дворцовое село Исады в Рязанском уезде[632]. К ноябрю 1607 г. П. Ляпунов был уже думным дворянином, и царь прислал к нему его сына Владимира с ценными подарками и похвалами в его адрес («а службы твоей и дородства и разума нам и всему Московскому государству нет числа»)[633]. В грамоте от ноября 1608 г. говорится о дополнительных пожалованиях царя Василия, увеличивших рязанское поместье П. Ляпунова, в котором уже было свыше 1.000 четвертей земли[634]. В рамках традиционной системы отношений поместья такого размера могли иметь только члены Боярской думы.

Однако, хотя чин думного дворянина определял высокое место П. Ляпунова на лестнице сословной иерархии, он имел скорее престижное значение. Находившийся постоянно в Рязани П. Ляпунов не мог реально использовать те возможности, которые как будто давало ему такое высокое назначение.