Польско-литовская интервенция в России и русское общество

В лагере под Можайском гетман Жолкевский ждал результатов предпринятых им действий. Здесь 16 июля (н. ст.) он получил неприятную новость о выступлении Лжедмитрия II в поход на Москву. По оценке Жолкевского, собственно русского войска в составе армии Самозванца было немного: вместе с донцами всего 3.000 человек[650], но к лету 1610 г. ему удалось привлечь на свою сторону большую часть польско-литовских войск, ушедших из Тушина[651].

С. Жолкевский не исключал того, что Лжедмитрий II может попытаться использовать в своих интересах ослабление лагеря Шуйского после битвы под Клушином. Чтобы предотвратить такую опасность, он вступил в переписку с Яном Петром Сапегой, который к этому времени стал главой польско-литовского войска Лжедмитрия II. Копии этой переписки 20 июля (н. ст.) 1610 г. Жолкевский отправил королю. Содержание ее неизвестно, но, судя по комментарию, которым сопроводил ее пересылку гетман (у Я. П. Сапеги хорошие намерения, но он «должен приспосабливаться ко времени и людям, которые при нем»)[652], добиться нужного результата не удалось. Польско-литовское войско, собравшееся на Угре, твердо намерено было воспользоваться сложившимся положением, чтобы посадить Лжедмитрия II на русский трон и получить доступ к находившейся в Москве царской казне, и выбранный войском гетман не мог противостоять этим намерениям.

Кроме польско-литовского войска к Лжедмитрию II присоединились отряды запорожских казаков во главе с полковником Бурляком[653]. Сигналом для выступления в поход послужили сообщения из Москвы «от патриарха и других бояр» о расположении населения столицы к Самозванцу[654]. Очевидно, эти сообщения исходили от «патриарха» Филарета и других бывших приверженцев Лжедмитрия II, которые оказались в Москве после сражения под Иосифо-Волоколамским монастырем. Почему, некогда порвав с Лжедмитрием II, они решились снова обратиться к нему, остается неясным. В дальнейшем связь этого круга людей с Самозванцем не прослеживается.

Двигаясь на север, войско Лжедмитрия заняло Медынь и Козельск, откуда после битвы при Клушине ушли гарнизоны Шуйского, затем Боровск, взяло приступом и разграбило Пафнутьев-Боровский монастырь[655]. Отсюда войско направилось к Серпухову и Коломне. Обеспокоенный положением дел гетман С. Жолкевский направил к Я. П. Сапеге Я. Гридина с просьбой не сопровождать Лжедмитрия II в его походе к Москве[656].

Так как войско Жолкевского все еще стояло под Можайском, в эти дни армия Лжедмитрия II стала представлять первостепенную опасность для царя Василия и его приверженцев. После битвы под Клушином войска, которое можно было бы послать против Самозванца, в распоряжении Шуйского не было, но он попытался направить против него своих союзников — крымских татар. Как известно, в 1608 г. царю Василию удалось заключить с ханом Казы-Гиреем соглашение о союзе против Лжедмитрия II, и в 1608–1609 гг. крымские войска дважды приходили на помощь Шуйскому[657]. Летом 1610 г. снова пришел большой отряд татар во главе с князем Богатырь-Гиреем, который стал недалеко от Серпухова на реке Лопасне. Царь Василий направил к татарам посольство во главе с кн. И. М. Воротынским. Вместе с ним ехали также такие особо близкие к царю люди, как кн. Б. М. Лыков и А. В. Измайлов. Их сопровождал отряд стрельцов (370 человек) с пушками[658]. За выступление против войск Лжедмитрия II царь Василий обещал выплатить татарам 30.000 рублей и посылать ежегодно в Орду «поминки» — по 20.000 рублей. В качестве аванса мурзам было выплачено 7.000 рублей[659]. Отправившись в поход, мурзы напали на войско Лжедмитрия II в Боровском уезде на р. Наре 20 июля (н. ст.). Развернувшееся сражение продолжалось весь день и часть ночи[660] и, по сообщению «Нового летописца», «едва вор усиде в таборах»[661]. Однако, столкнувшись с серьезным сопротивлением, татары утратили интерес к продолжению похода и ушли за Оку, так что сопровождавшие их бояре «едва наряд увезоша от воровских людей»[662]. В течение нескольких дней для военачальников Лжедмитрия II положение оставалось неясным: они не решались идти к Москве, опасаясь нападения татар с тыла, но к 25 июля (н. ст.) ситуация прояснилась, и войско Самозванца двинулось к столице[663].