Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Если об этом, первом этапе событий, сведения сохранились только в двух текстах, то о действиях созванного таким образом собрания представителей «чинов», находившихся в Москве, говорится уже в целом ряде источников.

Как отметил С. Ф. Платонов, само место созыва собрания в различных источниках указано по-разному. Если «Новый летописец» говорит о том, что оно собралось за пределами города на поле у Серпуховских ворот, то, по свидетельству «Карамзинского хронографа», московские «чины» собрались «у Арбатских ворот»[679], между стеной Деревянного города и берегом Москвы-реки. Нельзя не согласиться с С. Ф. Платоновым, что московские «чины» должны были собраться именно в последнем, хорошо защищенном природой и укреплениями месте[680].

В научной литературе живо обсуждался вопрос о том, имели ли право находившиеся в Москве представители «чинов» русского общества без участия представителей от «городов» решать вопрос о судьбе русского трона[681]. Как же относились к этому собранию и его решениям современники?

Составитель «Нового летописца» писал об этом собрании с явной, нескрываемой неприязнью. По его словам, среди участников этого собрания были «многие воры», а бояр и патриарха для участия в нем «взяша… насильством», на нем «заводчики» «начаша вопити, чтоб царя Василья отставити». По-видимому, под влиянием этих высказываний и С. Ф. Платонов назвал собрание у Арбатских ворот «народным скопищем»[682]. Составитель Хронографа редакции 1617 г., резко порицая низложение Шуйского, также представлял его как результат действий каких-то «мятежников»[683].

Однако стоит отметить, что авторы других сочинений о Смуте пишут об этом собрании в ином, гораздо более спокойном тоне, не выражая сомнений в законности его решений. Правда, по большей части авторы, писавшие о Смуте, говорят о низложении Шуйского кратко, не высказывая своего отношения к происходящему. Так поступают кн. С. И. Шаховской[684] и Авраамий Палицын[685]. Однако сохранился и ряд подробных сообщений с конкретной характеристикой собрания у Арбатских ворот. Так, по сообщению автора «Бельской летописи», «за Москвою рекою в обозе» собрались «бояре князь Федор Иванович Мстиславский с товарыщи со всеми служивыми и с чорными людми»[686], т. е. представители всех основных «чинов» русского общества. Аналогичным образом характеризует это собрание составитель «Карамзинского хронографа», сын боярский из Арзамаса Баим Болтин. Обращения участников собрания к царю Василию он называет «челобитьем всей земли»[687]. Такую же характеристику находим и в разных редакциях разрядных книг, где указывается, что царь Василий оставил трон «по прошенью всех людей Московского государства»[688].

Из этого круга текстов резко выделяется составленная в среде смоленских дворян «Повесть о победах Московского государства». В ней «государевы бояре и ближние люди», приложившие руку к отстранению Шуйского, охарактеризованы как люди, находящиеся во власти дьявола, подобные Иуде[689]. Этот текст заставляет вспомнить словаки. С. И. Шаховского: «Смоляне же о том немало в тайне поскорбеша, а пособие учинити не возмогли»[690]. Очевидно, среди находившихся в Москве смольнян произошел раскол: часть из них отъехала в лагерь к гетману Жолкевскому, а другая до конца сохраняла верность своему царю.

Таким образом, хотя в собрании участвовали лишь находившиеся в Москве бояре, дети боярские и московский посадский «мир», в глазах современников оно было представителем «всей земли», вполне правомочным решать вопрос о судьбе избранного царя.

О том, что происходило на собрании у Арбатских ворот, краткое сообщение имеется только в «Новом летописце». Патриарх Гермоген и «немногие бояре» (очевидно, те, кто принадлежал к близкому окружению царя) пытались возражать против низложения Шуйского, но вынуждены были уступить давлению остальных участников собрания.

Изложение решений собрания у Арбатских ворот одновременно с их мотивировкой находим в грамотах, рассылавшихся из Москвы по городам[691]. Характерно, что решение об отстранении царя Василия от власти не сопровождалось ссылкой на какие-либо недостойные поступки царя. Просто говорится, что «всяких чинов люди всего Московского государства… услыша украинных городов ото всяких людей», что царя Василия «на Московском государстве не любят и к нему, государю, не обращаются и служить ему не хотят», постановили «бить челом» ему, «чтоб государь государство отставил для междоусобныя брани». Таким образом, достаточным основанием для низложения правителя было то, что часть его подданных — жители «украинных городов» (очевидно, прежде всего рязанцы) не хотят видеть его на троне. Такое обоснование решения о низложении царя говорит о глубоком падении авторитета носителя высшей государственной власти.