Полтавская битва. 1709

Тем временем и шведская пехота устремилась к редутам. Часть батальонов двинулась вдоль леса, но места для разворачивания строя не хватило. Многие батальоны центра и левого крыла вынуждены были прорываться там, где еще недавно пронеслись кавалеристы, – сквозь линию укреплений. Мужественно и энергично они проделали тот же путь, но с куда большими потерями. Повсюду падали мертвые и раненые, но их никто не подбирал – любое промедление грозило смертью. На стоны и мольбы этих несчастных пробегающие мимо товарищи не реагировали. Все спешили быстрее покинуть эти адские коридоры, заваленные трупами.

Кавалерия и пехота левого фланга успешно развивали наступление. Противостоящая им на этом участке российская кавалерия наиболее упорно сражалась и отходила, сохраняя полный порядок. Однако и тут вскоре наметился перелом. Командиру Сконского драгунского полка принцу Максимилиану Вюртембергскому была передана записка от командира крупного казачьего соединения. В ней говорилось, что соединение из нескольких тысяч украинских казаков готово перейти под шведские знамена. Однако принц ответил посланцам в чисто бюрократической манере, что подобное решение может принять только король, а его поблизости нет. Поступи он по-другому, возможно, не только эти, но и другие части казаков оказались бы на шведской стороне, что могло серьезно повлиять на общий баланс сил и вызвать цепочку серьезных изменений во всех последующих событиях. Однако выбор был сделан. Казаки убрались восвояси.

Тем временем все больше шведских соединений выходило на равнину за редутами. Большинство, особенно пехотные части, были сильно потрепаны. Измученные и усталые, они выстраивались на росистой траве в ожидании дальнейших распоряжений. Было 5 часов утра.

Между тем часть отступавшей российской кавалерии, пока шведы преодолевали свой «Рубикон» у редутов, успела домчаться до русского лагеря и укрыться в нем.

Но если, как уже упоминалось, кавалерия правого российского фланга, где было много казаков и калмыков – опытных наездников, отступала, сохраняя кое-какой порядок, то весь левый фланг несся на север, вдоль своего лагеря и обрывистого берега Ворсклы к заболоченному яру. До яра оставался какой-то километр, казалось, еще немного, и задержанные яром всадники будут смяты преследующими их по пятам шведами. Однако в этот момент до атакующих шведов дошел приказ Реншельда о прекращении преследования русской кавалерии… Осторожный Реншельд остановил движение кавалерии, так как, очевидно, испугался, что та может наскочить на засаду либо слишком далеко оторваться и потерять контакт с остальными войсками. Этим он спас российскую кавалерию от разгрома. Именно сейчас и наступил тот момент, когда врагу нельзя было давать ни минуты. Можно не сомневаться, что если бы король мог держаться в седле, все пошло бы по-другому. Карл не упустил бы возможности добить российскую кавалерию и преследовал бы ее лично, ведя за собою остальных. Ошибку Петра исправил… Реншельд! Более того, развернув коней, теперь уже шведы вынуждены были показать спины русским драгунам. Те, в свою очередь, воспользовались этим обстоятельством и атаковали. Шведы с потерями должны были отходить к своим порядкам.

Возможно, формально Реншельд и был прав. План штурма лагеря предусматривал, что кавалерия блокирует лагерь с северной стороны и послужит той наковальней, о которую шведская пехота будет плющить российские силы, находящиеся в лагере. Однако жизнь вносит свои коррективы, и планы в этом случае надо своевременно пересматривать. В сражениях, как мы увидели, редко все идет в соответствии с заранее разработанными планами.