Полуденный бес. Анатомия депрессии

Перемены, даже перемены к лучшему, – источник стресса. А женитьба – едва ли не самая серьезная перемена в жизни. Проблемы, начавшиеся еще перед свадьбой, после нее быстро ухудшились. Клодия решила, что виновник проблем – муж, ей потребовалось немало времени, чтобы понять, что это могло быть проявлением симптомов. «Он больше беспокоился обо мне и том, что со мной будет, чем я сама. На свадьбе все запомнили меня счастливой. На фотографиях я счастливая. Я весь день думала, что влюблена, конечно, я должна быть влюблена, раз все это делаю. А мне казалось, что я ягненок на заклании. В брачную ночь я совершенно лишилась сил. А медовый месяц стал настоящей катастрофой. За весь месяц я не сказала ему доброго слова. Я не хотела быть с ним, не хотела смотреть на него. Мы пытались заняться сексом, мне было больно, и ничего не получилось. Я видела, как он меня любит. И думала: поверить не могу. Я думала, все будет совсем не так. И чувствовала себя несчастной, думая, что я разбила его сердце, разбила его жизнь».

В конце сентября Клодия вернулась к приему гомеопатии. Раньше это ее стабилизировало, но с тем, что обернулось острой депрессией, гомеопатия не справилась. «Я была на работе, – вспоминает Клодия, – и вдруг ни с того, ни с сего почувствовала, что сейчас сорвусь и заплачу. Я так боялась, что стану действовать непрофессионально, что едва справлялась с работой. Пришлось извиниться, сказать, что у меня разболелась голова и что я должна уйти. Я ненавидела все; ненавидела всю свою жизнь. Я хотела развестись или аннулировать брак. Мне казалось, что у меня нет друзей. Мне казалось, что у меня нет будущего. Я сделала ужасную ошибку. Я думала: бог мой, о чем мы будем говорить всю оставшуюся жизнь. Мы вместе сядем ужинать – и о чем будем говорить? Мне сказать нечего. А муж, конечно, думал, что он во всем виноват, испытывал к себе отвращение, не хотел бриться, ходить на работу… ничего не хотел. Я плохо с ним обращалась и понимала это. Он очень старался, но представления не имел, что делать. Что бы он ни сделал, мне все было не так. Но в то время я этого не понимала. Я говорила, чтобы он уходил, что я хочу остаться одна, а на самом деле хотела, чтобы он настоял на том, чтобы остаться со мной. Я себя спрашивала, что мне на самом деле нужно. Я не знаю. Что сделает меня счастливой? Не знаю. Ладно, чего я хочу? И этого не знаю. И это окончательно меня сломило. Знаю, я вела себя с ним ужасно – я это и тогда знала, но сил не было остановиться». В октябре она обедала с приятелем, и он сказал, что она сияет как «счастливая жена», а Клодия разрыдалась.

Это было для Клодии самое страшное время с окончания университета. В конце концов в ноябре друзья уговорили ее вернуться к нормальной медицине. Психиатр сказал ей, что так долго сидеть на гомеопатии сущее безумие, и дал 48 часов на очищение организма, после чего велел начать принимать целексу. «Это было совсем другое дело. Да, временами я испытываю депрессивные моменты, меня посещают мрачные мысли, половое влечение ослабло до такой степени, что я едва могу заставить себя быть с мужем – нет интереса к сексу, для меня это просто физическое неудобство, и даже увлажнения нет! Интерес просыпается на какие-то 2 % в момент овуляции, и это – высшая точка из месяца в месяц. Но все-таки так гораздо лучше. Мой муж очень милый. Он говорит: “Я женился на тебе не ради секса, ничего страшного”. Я думаю, он испытывает огромное облегчение от того, что я перестала быть тем чудовищем, каким была сразу после свадьбы. Похоже, наша жизнь наладилась. Я вижу в нем качества, которые мне нравятся, вернулось ощущение безопасности. Вернулось желание прижаться. Мне это очень нужно, и он удовлетворяет мои потребности – он тоже любит прижиматься. Он дает мне почувствовать, что я хороший человек. И я снова с ним счастлива. Он меня любит, и это – огромная ценность. У нас сейчас прекрасные отношения, по крайней мере процентов на восемьдесят.