Полуденный бес. Анатомия депрессии

В конце первого года Клодия перешла на прозак; он хорошо помогал, вот только уничтожал какие-то части ее внутреннего «я». Так она прожила восемь лет. «Я начинаю принимать лекарства, а потом бросаю, потому что мне кажется, что я в порядке, и они не нужны. Увы, это не так. Бросив лекарства, я чувствую себя хорошо-хорошо, а потом что-то случается, еще что-то, и я чувствую себя сбитой с ног. Как будто тащила что-то, слишком тяжелое. А потом случается пара мелочей… на самом деле ничего ужасного, ну, например, колпачок от тюбика зубной пасты провалился в раковину, но это становится последней каплей, и расстраиваешься сильнее, чем когда умерла бабушка. И всякий раз мне требуется время, чтобы понять, что происходит. Я летаю то вверх, то вниз, то вверх, то вниз, и не сразу доходит, когда “низ” куда глубже, чем самый высокий “верх”». Когда из-за внезапного приступа ей пришлось пропустить девичник – «я просто не могла выйти из квартиры, сесть в автобус и доехать туда», – она вернулась к прозаку.

Когда мы с Клодией познакомились, она снова перестала пить лекарства, чтобы пробудить половое влечение, и перешла на гомеопатию. Первое время гомеопатия помогала; она чувствовала, что лекарства действуют и поддерживают ее в стабильном состоянии, но когда обстоятельства вызвали депрессию, они не сумели ее вытащить. Это было тяжелое время, однако всю зиму Клодия упорно не отказывалась от гомеопатии. Каждый месяц она впадала в панику, опасаясь, что депрессия возвращается, однако всякий раз выяснялось, что это всего лишь предменструальный синдром. «Я так радовалась, когда начинались месячные, я думала: “Слава Богу, это они!”» И хотя недостаточное лечение не вызывало тяжелой депрессии, многое давалось все труднее. И вообще система лечения плохо соответствовала ее физическому состоянию, например экзема обострилась настолько, что кровь проступала сквозь блузку.

Примерно в это же время Клодия отказалась от разговорной терапии и начала писать то, что Джулия Кэмерон называет «утренними страницами»: двадцатиминутные записи утреннего потока сознания. Она утверждает, что они помогли ей прояснить ее жизнь, три года подряд она не пропустила ни одного дня. Когда она начинает плохо себя чувствовать или тосковать, она вывешивает на стене спальни список дневных дел. Он начинается так: «Прочитать пять детских стишков. Сделать коллаж. Съесть немного шоколада».

Через несколько месяцев после того, как Клодия начала писать «утренние страницы», она встретила человека, который стал ее мужем. «Я поняла, что чувствую себя гораздо счастливее, когда кто-то работает в соседней комнате. Компания очень важна для меня; важна для моей эмоциональной стабильности. Мне нужно, чтобы меня утешали. Нужны маленькие знаки внимания. Даже в не очень хороших отношениях мне лучше с кем-то, чем одной». Ее жених понимал и принимал то, что она в депрессии. «Он знает, что нужно быть начеку и помогать мне, когда случается приступ. Когда он рядом, я гораздо больше уверена в себе и гораздо на большее способна». Она так хорошо чувствовала себя, когда он появился в ее жизни, что решила перестать следовать гомеопатическому режиму. Год она провела в прекрасном, счастливом состоянии, обсуждая с любимым, как они отпразднуют свадьбу.

Это была красивая летняя свадьба, распланированная не менее тщательно, чем программа гомеопатического лечения. Клодия смотрелась настоящей красавицей. Она купалась в любви собравшихся. Все мы, друзья Клодии, были счастливы за нее; годы плача остались позади. А она просто сияла. Родители Клодии в то время жили в Париже, но дом, где она выросла, сохранили – прекрасное здание XVII века в процветающем маленьком городке в Коннектикуте. Туда мы и съехались утром на обряд подтверждения намерений, когда жених и невеста призвали в свидетели четыре ветра и четыре стороны света. Обед состоялся в доме друга семьи, через дорогу. В четыре пополудни в красивом саду провели обряд и подали коктейли. Клодия с женихом открыли коробку с бабочками, и те волшебно порхали вокруг нас. Вечером состоялся изысканный ужин на 140 гостей. Я сидел рядом со священником, который все повторял, что никогда прежде не был на так хорошо организованной свадьбе: сценарий, написанный Клодией и ее мужем, содержал ремарки, как он выразился, «опере подстать». Все было на высочайшем уровне. Карточки с именами гостей, меню и текст службы были отпечатаны ксилографическим способом на бумаге ручной работы. Из украшали специально заказанные рисунки. Жених собственноручно испек четырехэтажный свадебный торт.