Полуденный бес

– Сколько тебе лет, чадо? – спросил Крекшин.

– Ой-ой! Между прочим, сегодня мне исполнилось шестнадцать лет. Поздравлений и подарков не требуется.

– Врешь, – авторитетно сказала Варвара. И мстительно добавила: – Жалко, что Сорнякова с нами нет. Такие лолиты как раз в его вкусе.

– Вру… – печально согласилась с ней девочка, не обидевшись на «лолиту». – А вы в натуре писателя Сорнякова знаете? Он где? Он на чьей стороне?

– Вот так всегда! – огорчился Крекшин. – На самом интересном месте! Душа моя, зачем тебе Сорняков? Неприятный тип, некрасивый, с массой вредных привычек. Он бездарен, похотлив и не любит Федора Достоевского.

– Не может быть, – растерялась девочка. – А пишет так прикольно! Мы его всем классом читаем.

– Видишь ли, доверчивое создание, – тихим голосом стал говорить Крекшин, обнимая ее за плечи и отвозя на роликах в сторону, – мне больно тебе в этом признаться, но все романы Виктора Сорнякова написаны мной. – Крекшин потупил взор. – Однажды, милая незнакомка… Кстати, как тебя зовут?

– Анна Чагина. Друзья зовут меня просто Ася.

– Так вот, просто Ася… Однажды я в буквальном смысле этого слова вынул Сорнякова из петли. Это случилось, когда провалился его первый роман. Я сказал ему: Виктор, зачем эти жертвы? Я сделаю из тебя писателя. Я научу тебя прилично вести себя в светском обществе и смывать за собой в унитазе. Только, пожалуйста, Витя, не пытайся вмешиваться в мои тексты! Просто ставь над ними свое имя. Бедный! Он не нашел в себе силы выполнить даже это условие. Он пытается сам переписывать мои тексты. Между тем мне не смешно, когда маляр безродный уродует «Мадонну» Рафаэля!

– Слава! – сердито крикнула Рожицына, заканчивая колдовать над носом Джона.

– Прости, любовь моя! – шепнул Крекшин Асе. – С сегодняшнего дня я женат.

Кстати, – развязно продолжал он, – рекомендую тебе своего друга. Джон Половинкин, американец, баснословно богат! Вилла и яхта в Сан-Франциско. Семизначная цифра на банковском счете. И при этом ничего не боится. Ни пули, ни танков, ни девочек на роликовых коньках. Выражаясь языком вашего поколения, полный мажор. Сегодня ты выбрала удачный маршрут, Джульетта!

– Ха-ха! – засмеялась Ася, сообразив, что ее разыгрывают. – Половинкин! У нас в классе чувак с такой же фамилией. Полный отморозок! А Сан-Франциско – это где?

– В Африке, – буркнула Варя.

– Ну нет! – Ася не хотела, чтобы ее принимали за дурочку. – В Африке Мадагаскар. Мы по географии недавно проходили.

Она вскинула руку, показала пальцами знак V, оттолкнулась роликом от асфальта и помчалась дальше по Конюшковской вдоль забора американского посольства.

Молодые люди посмотрели на небо.

– Дождь будет, – сказал Крекшин.

– Будет, – согласилась Варя. – И смоет все следы.

Пятнадцать лет строгого режима

Танковая колонна ползла на людей. С сосредоточенными лицами люди упирались ладонями в лобовую броню и отступали медленно и беззвучно. Молчали они, молчал и командир батальона капитан Суровин, высунувшись по пояс из люка. В этой тишине было что-то жуткое. Все понимали, что бесконечно продолжаться это не может: нервы на пределе, и струна рано или поздно должна была лопнуть. Варя, Джон и Крекшин опять оказались в переднем ряду.

Рядом с ними ковыляла старуха с дерматиновой сумкой, в которой позвякивали пустые бутылки. Она зло смотрела на командира и говорила:

– Степушка! Что ж ты делаешь, сынок? Народ давишь!

– Отойди, мать, – хрипло отвечал он. – Никакой я тебе не Степушка. Ты меня с кем-то путаешь.

– Вот еще, путаю! – сердилась старуха. – Вот я тебя, шельмец такой, сумкой по башке огрею!

– Не достанешь, мать! – смеялся кто-то в толпе. – И потом посмотри, какой у него шлемофон!

– Достану, – возражала бабка, но жалела пустые бутылки.

– Ты бы послушал старую женщину, капитан, – сказал кто-то в толпе. – Она больше нас с тобой, вдвоем взятых, прожила.

Командир затравленно молчал.

На пути колонны, перегородив Садовое кольцо, стояли троллейбусы. Колонна остановилась, люди отошли от машин, ожидая, что будет дальше. Танки ринулись на троллейбусы и протаранили затор. Один танк все же застрял и, крутанувшись на месте, встал. Толпа молодых людей бросилась к нему с железными прутьями. Одни разбивали навесное оборудование, другие набрасывали брезент на броню, чтобы лишить экипаж видимости. Наконец случилось то, чего больше всего боялся Суровин. Машину облили бензином из нескольких канистр и подожгли. Задыхаясь от дыма, из танка посыпался экипаж, стреляя в воздух, а потерявший обзор водитель толкал машину взад и вперед, пытаясь вырваться из западни.

Из машины забило пламя. Люди рванули в стороны, но некоторые остались и отскакивали от дергавшегося танка, как от собаки, норовящей укусить.

– Человека задавили!

В луже крови лежал молодой человек. Рядом с ним на корточках сидела Рожицына. Почему-то было ясно, что человек мертв.

«А если бы это был я? – подумал Джон, тупо глядя на кровь. – Или Варя? Или Крекшин?»

– Эй, вставай! Пошли отсюда!

Кто-то тянул его за рукав. Он поднял глаза и увидел большие коричневые глаза Аси.