Полудница

Мне стало смешно, он по прежнему на меня дулся, я не знал, как его утешить, но, пообещав, что завтра будет все нормально, я  забрал у него сигареты и выпроводил, лелея надежду, что завтра я буду уже самим собой. Закрывая за ним калитку, я посмотрел на небо, солнце по-прежнему было в зените. Пришёл Артур, и мы сели обедать, он рассказывал, как поймал жуликов, а тетя пожаловалась ему на то, как я совсем отбилась от рук. Он её внимательно слушал, временами кидая на меня осуждающий взгляд, но затем, когда тетя вышла на кухню за сахаром, начал гладить меня выше колена. Я откинул его руку, на что он мне в ухо прошипел:

– Слышишь, поздно уже из себя недотрогу строить, – и, больно сжав колено, спросил, – поняла?

Я вскочил из-за стола как ошпаренный и ушел в спальню. Я снял халат, мой живот уже весь расцарапан от того, что я его постоянно чешу. Я вспомнил про Бабку-Еврейку. Переодевшись в спортивный костюм, который лежал на моей кровати,  направился к ней, надеясь на помощь.

– Ты куда пошла?

– Куда надо, – сухо ответил я на тетин вопрос и захлопнул за собой дверь.

 Об дверь что-то разбилось, по все видимости, тарелка, запущенная мне вслед. Выйдя со двора на улицу, я решил зайти на всякий случай к Марине, и как обычно безо всяких церемоний я просто вошел в дом. Я застал Марину сидящей в кресле, она читала книгу, увидев меня, она испугано вскочила.

– Ты что, совсем офигела? Уходи или я точно на тебя в милицию заявление напишу.

Я был шокирован таким приветствием и попытался узнать, в чем дело.

-Марина, успокойся, я только хочу узнать, – сказал я как можно успокаивающим тоном.

-Узнать? Узнать! – крикнула она и продолжила в испуганно-агрессивном тоне, – Что ты хотела узнать? Осталась ли я жива? Ты это хотела узнать?

На её глазах появились слезы,  и она впала в самую настоящую истерику, начала кричать, закрыв лицо руками, покрытыми по плечи синяками, – Уходи! Уходи!

Я понял, что бесполезно тут оставаться, меня всего затрясло от неизвестных ранее мне чувств и, испугавшись своих внутренних желаний, я поспешно выскочил из дома Марины и пошел, куда изначально направлялся. Солнце упорно стояло в зените, не сдвинувшись с места. Я зашел во двор Бабки-Еврейки, та перебирала ягоды, повернувшись ко мне, она улыбнулась и сказала:

– Что, опять в ухажёрах запуталась?

К моему удивлению она выглядела гораздо моложе, чем в наши предыдущие встречи.

– Ладно, пойдем и посмотрим, что там у тебя.

Мы зашли в дом, бабка достала карты и начала ворожить. Я все ждал, когда она скажет про Полудницу, и про то, что творится сейчас со мной. Вопреки моим надеждам, она говорила вообще какую-то ерунду.

– Вот первый твой король, что моложе конечно интересный, но неудачник и, скорее всего, станет наркоманом и от наркотиков же помрёт. Второй, что постарше из казённого дома, счастья особого не принесет, да и бросит тебя, как детей наделает.

А я смотрел на нее и думал, какие дети, какие женихи. А если у меня неизвестная миру психическая болезнь,  может, мне лучше покончить с собой, просто пойти взять веревку, сделать петлю и повеситься в сарае, и все это закончится. Я ушел от ворожеи ни с чем. Живот нестерпимо чесался, солнце пекло. В небе я заметил черную точку, которая появилась между горизонтом и солнцем, и, как мне казалось, приближалась. Я зашёл в парк. Там на всю гремела итальянская эстрада, но людей не было. Я сел на лавку, чтобы покурить и заодно посмотреть, что там чешется так сильно. Я задрал футболку. Весь живот покрылся  белыми волдырями, все как один одинакового размера, с горошину. Зрелище было неприятным, я испугался и побежал домой, надеясь там найти помощь или хотя бы утешение.

Тетя мыла посуду и явно была не в духе.

-Посмотри, посмотри, что это? – обратился я к ней за помощью.

Она посмотрела отсутствующим взглядом.

– Меньше шляться надо, поди, наградил тебя кто-то заразой какой-то.