Полукровка

— Оставь меня, Коля, я конченый человек. Вот и ты говоришь мне, что я много народу там покалечил, — вскочив, заорал Лёва. Николай вновь собрался гипнотизировать его успокоительной речью, но было уже поздно. Брызгин, до этого случая всегда рассудительный и спокойный, просто взорвался. Какой-то могучий вулкан диким пламенем озарил изнутри всё его лицо, Николаю даже почудилось, что глаза его заблестели такими же дикими искрами, как жерло самого вулкана. И ещё ему вдруг неожиданно стало страшно, непонятно отчего, но от этого жуткого страха мурашки побежали вдоль его позвоночника и дальше по всему мускулистому тренированному телу. Ошарашенный случившимся, Лёва отшатнулся от спасителя и резво вскарабкался по довольно крутому склону наверх подальше от воды и быстро скрылся из вида.

— Лёва, стой! Вернись, куда ты? Дурной, я же тебе говорю, всё в порядке, вернись.

Но в этих криках уже не было толку, бедняга убежал совершенно неизвестно куда. Николай вновь перебрался к противоположному берегу и влился в толпу хлопочущих. Там уже была и врач местной участковой поликлиники, весьма уважаемая селянами Наталья Фёдоровна Доля, жена того самого Андрея Максимовича Доли, и Лида, прибежавшая вместе со всеми соседками. Зарёванная, как и остальные, она беспрерывно выполняла все указания Натальи Фёдоровны, дела налаживались, и несколько пацанов родичи уже увели по домам. А вот родители погибшего безутешно рыдали у тела своего сынишки, им тоже пришлось оказывать медицинскую помощь. Среди всех разговоров только и слышалось имя Лёвки Брызгина. Его склоняли кому как только вздумалось. Николай понял, что услышать такое про себя действительно тяжело, а пережить почти невозможно. Постепенно народ стал расходиться, отца и мать вместе с погибшим ребёнком увезла скорая помощь, а остальные разошлись на своих ногах, правда двое с помощью родственников. Вдруг спокойствие нарушил парнишка на велосипеде, подлетевший к месту трагических событий, и, глядя на Николая, протараторил:

— Дядя Коля, там дядя Лёва Брызгин с ружьём закрылся, меня тётя Шура за вами послала. Его Ленки и тёти Маши дома нет, они уехали к кому-то, мне тётя Шура сказала. Дядя Коля, а?

Запыхавшийся мальчуган глядел на Николая с вопросом во взгляде.

— Нет, Коля, не надо, не ходи, я прошу, не ходи.

Лида, испугавшись за мужа, пыталась предугадать его дальнейшие действия.

— Я понял, Лида, но кто же тогда пойдёт? Лёвка, идиот, так расстроился, что словами не описать. Как ошпаренный кинулся убегать.

— Расстроился? Ты-то откуда знаешь?

— Я с ним разговаривал на берегу, он, по-моему, с ума спятил. Сидел он у воды с другой стороны и слышал все разговоры, что тут про него говорили. Никто на него внимания не обращал, а я случайно заметил. Сперва и не понял, кто это, оказалось — он.

— Так ведь и Главный подъезжал, спрашивал про него, а потом ребятишек с ушибами в поликлинику повёз.

— Этот когда очнулся, в себя пришёл, как чумной спохватился и рванул за машинный двор, я только вдогонку успел крикнуть, и всё. Нужно идти, вдруг беда случится, что тогда? Он всё твердил: «Меня расстреляют, расстреляют».

— Тогда и я с тобой.

— Да конечно, патроны подносить будешь, когда перестрелка начнётся.

— Тьфу ты, скажешь тоже, какая перестрелка?

— Ну тогда зачем тебе-то идти, что я с ним без тебя поговорить не смогу, что ли?

— Не ходи, мне очень страшно, я боюсь.

— Ничего, Лида, я осторожно, а может быть, с ним кто нибудь уже разобрался? Ты не расстраивайся, я пойду, наверное, там помощь нужна.

Этот минутный разговор так опустошил Лиду, что у неё только и хватило сил, чтобы здесь же у берега речки плавно опуститься на траву. Ноги не держали, вовсе отказались подчиняться хозяйке, энергии её не хватило даже на то, чтобы заплакать.

44

— Наташа, расскажи, что там случилось? — Андрей Максимович Доля поинтересовался у жены, когда она после напряжённых событий вернулась домой.

— Ой, Андрюшенька, там, как на фронте, полный ужас, шесть раненых, один насмерть. Совсем маленький. Родители убиваются, смотреть сил не было, сердце разрывается.

— Как же эта машина попала в реку, разобрались?

— Не знаю, по-моему, никого в кабине не было, или я что-то не дослушала. Не знаю.

— Ну вот, главного ты и не знаешь, глухая тетеря.