Полукровка

—…не буду помогать вам лер Хард! Помощь в лечении обязана оказывать в обязательном порядке согласно договору, а остальное по желанию, я не вмешиваюсь в дела оборотней и вы, лер Хард, об этом осведомлены!

— Девчонка применила магическое заклинание!

— Применила магию? В таком случае, вы не имеете права ее удерживать насильно или возвращать, если она решила уйти. Вы ведь в курсе, я полагаю — маги подчиняются Совету магов и королю Тамилу и находятся вне юрисдикции Совета оборотней.

— Она оборотень! Она моя дочь и принадлежит стае, она обязана подчиняться Совету оборотней!

— Да неужели? Оборотень и применила магию? Всем известно, уважаемый, что у оборотней нет магии. А, ежели, она с ваших слов обернулась, скажите, какой у нее зверь?

Тишина. Хард явно взбешен, но врать магичке бессмысленно и он это отлично понимает.

— Допустим, она еще не оборачивалась… — пошел на попятную отчим. — Но она несовершеннолетний оборотень и я вправе решать ее судьбу, пока она не достигла возраста совершеннолетия.

— Как интересно… Девочка оборотень, применила магию, перевоплотилась неизвестно в кого и… исчезла? А скажите мне, лер Хард, сколько ей лет?

— Через неделю будет шестнадцать.

— И вы продолжаете утверждать, что дожив до шестнадцати лет, Элион ни разу не меняла облик? Притом, что даже магам известно, что максимальный срок, когда дети-оборотни оборачиваются — тринадцать лет. Еще раз повторю: я не буду помогать вам искать ее. И… ставлю вас в известность, что обязательно сообщу Совету магов о появлении в поселении молодой необученной магички, которую вы пытаетесь насильно удержать у себя! И больше меня не тревожьте, не советую мне угрожать или пытаться сделать мне какую-то подлость, сами знаете, я могу и захочу ответить…

Раздался злобный рык отчима:

— Вы ее прячете у себя, леди Марион! Никто больше не посмел бы оказать ей помощь, а она ранена.

— Лер Хард, я готова принести магическую клятву, надеюсь, после этого вы оставите меня в покое. Я, леди Марион, графиня Тейванская, никогда не видела вашей дочери, лер Хард, сын Карана, клянусь магией.

Несколько минут стояла тишина.

— Удовлетворены? Не смею вас больше задерживать.

Я почти не дышала, пока шел этот разговор на повышенных тонах. Молчала, когда Мари вернулась в дом и только когда она заглянула в спальню, вопросительно уставилась на нее.

— Слышала? — Я кивнула. — Я тебе расскажу, но сначала тебе необходимо вернуться в человеческий облик, нужно посмотреть, что у тебя с магией, да и говорить удобнее, когда ты человек.

«Интересно, а как обратно? Об этом же я тоже ничего не знаю».

Мари, видимо, догадавшись, о чем я думаю, тихонько погладила меня по голове:

— Вспомни себя и почувствуй желание вернуться.

Возвращаться не хотелось, в теле рыси я чувствовала себя отлично, а вот будет ли так в человеческом? Но стала вспоминать себя, потянулась к своему образу: «Хочу обратно».

Снова теплая волна, но без боли и я лежу на кровати Мари. Оглохшая, не чувствовавшая весь тот мир запахов, что окружали минутами ранее, хорошо, что не слепая, но перед глазами пляшут пятна.

— Это в первые разы тяжело, потом привыкнешь и будешь перестраивать моментально и слух и зрение, — утешила сестра.

— Мари, — вспомнила о том, что меня сильно поразило. — А как же магическая клятва? Ты же дала ее? Почему ничего не произошло? Ты же солгала!

— Ли, — сестра довольно ухмыльнулась, — ты помнишь формулировку? Я сказала, что никогда не видела ЕГО дочь. Ты разве дочь Харда? То, что он признал тебя дочерью, для магии не имеет никакого значения, а его родных дочерей я не видела, так что моя клятва абсолютная правда. — Сестра расхохоталась. — Жаль ты не видела выражение его лица! Тебе бы понравилось.

— Марион, а что… с Расом?

— А, что с ним? Ничего вроде, носится по окрестным деревням, тебя ищет, злой, говорят, как демон и с Хардом сильно поругался. А из-за чего, никто не знает, они у него дома ругались. Чем ты его приложила?

— Сначала кинжалом, ногу сильно порезала, а потом, когда очухалась после приступа, заклятие обездвиживания наложила.

— Хорошо бы еще «потерей памяти» наградить, хотя о чем это я… ты и так молодец, не растерялась. Страшно представить, что было бы, если бы ты там потеряла сознание, — Мари покачала головой. — Давай вставать, потихоньку, идем в баню, я там тебе воды нагрела горячей, помою тебя осторожно, посмотрю, что с синяками.

В бане Мари, несмотря на все мое сопротивление, мыла меня сама, осторожно прощупывая все тело. Закончив, замотала в полотенце и потащила в кухню.

— Ешь, а я спину намажу, там один сплошной черный синяк, обо что ты так?

— О стенку. — Я с наслаждением жевала все, что попадало мне под руки, сладкие пирожки и жареное мясо кусала одновременно, только сейчас поняла, как я голодна.

— О стенку-у… ага, — протянула сестра, — а скажи мне Ли: ребра ты как умудрилась сломать?

Я перестала жевать. Признаваться, что Рас ударил меня, не хотелось. Сейчас с Мари станется пойти и заморозить его чем-нибудь навсегда. А мне… странно, но ненависти к нему я не чувствовала. Вспомнила его шепот, а еще тоска, которая поселилась в его глазах.