Полуночная земля

Впереди что-то замаячило. Леу напрягла зрение — поваленный ствол дерева перегораживал тропу, совсем рядом застыла повозка с забранными узорчатой решеткой окнами. Дверца открыта настежь, вокруг повозки, раскинув руки, лежали несколько венардийских солдат; она заметила, что с одного из них кто-то успел стащить сапоги. Лошадей нигде не было, но Леу услышала еле слышное ржание откуда-то из чащи.

— Дальше туда, — Конор Слейт махнул рукой в темные заросли в стороне от тропы. — Читать я не умею, а ты, паренек, весь прошлый год, наверное, под камнем каким-то жил? Не слыхал, что эльфы заключили союз с гоблинами и вместе с ними хотят людей под корень извести? Поэтому королевские войска и держат их леса и холмы в оцеплении, чтобы не дать им, значит, на свободу вырваться? Не слыхал, нет? Королевские глашатаи, считай, в каждом городе, в каждой деревеньке об этом горло драли. Даже до нас в лесу дошло. Мол, если кому из этих гадов удастся через кордоны пробраться и появиться в наших краях, узнать его можно по острым ушам и глазам светящимся. А кто такого увидит, пускай сразу бежит к местному шерифу или к своему господину и донесет. Мол, за каждого эльфа награда положена, целых пять золотых солнц… Да не дергайся ты! — прикрикнул он, когда Мартин вздрогнул, а его рука снова метнулась к рукояти ножа. — Не дергайся! Дались нам эти десять золотых. Только этой ночью мы раз в пять больше раздобыли, а если небо пошлет удачу, через пару дней станем еще на несколько тысяч богаче. Кроме того, кто из нас донесет-то? За каждого из моих ребят тоже награда назначена. Стоит в ближайшем городке или замке нос показать — вздернут без разговоров. А что до того, что те, кто не смотрит в небо, с гоблинами против людей стакнулись…

— Это неправда, сэр! — выпалил Мартин.

— Да уж тебе лучше знать… Как придем на место, расскажешь толком, как сталось, что из оруженосца проводником эльфов стал и что вы вообще здесь делаете посреди ночи. Но пока вот что тебе скажу — если под людьми, против которых они выступают, подразумеваются люди короля — а скорее всего, так и есть, недаром про тех, кто не смотрит в небо, громче всего венардийцы вопят — я только рад буду.

Впереди, во тьме между деревьями, замерцал огонек костра. Несколько минут спустя они вышли на поляну. Здесь тревожно пряли ушами и время от времени взбрыкивали несколько лошадей, привязанных за уздечки к дереву; у другого дерева стояли двое рассветных братьев, крепко прикрученных веревками к стволу. Один, закрыв глаза, беззвучно шевелил губами, другой, с кровоподтеком на всю щеку, впился в появившихся разбойников злобным взглядом.

У костра сидел благообразного вида круглолицый старичок в матерчатом колпаке и, что-то бормоча себе под нос, перебирал на прямо на земле вещи, которые потом складывал в мешок — золотые и серебряные монеты, цепочки, украшенные цветными камнями перстни, какие-то шкатулки.

— Быстро вы вернулись, сэр, — с улыбкой сказал он, подняв голову. — Поймали этого проходимца? Лайлу шею намылить нужно, что связал его плохо.

— Лайлу уже ничего не намылить, — ответил великан и раздраженно тряхнул головой. — Хотя есть за что. Застрелил монаха в спину, а потом сам стрелу поймал.

Старичок невозмутимо пожал плечами.

— Плакать о нем не стану. Да и при дележе другим больше достанется… А вы, я вижу, погнались за одним, а вернулись с тремя.

— Гости, Катэль, не пленники. Что там у краснопузых в сундуках было?

— Как видите, сэр, золото — семьдесят солнц, сто серебряных лун, ну и кольца, цепочки, посуда, тоже золотая, а в этой шкатулке вот — кусок камня, что с неба упал. А в том сундуке, я не смотрел еще толком, кажется, одежда…

— Священная реликвия! — выкрикнул один из рассветных братьев. — Небо вас покарает, нечестивцы! Не смейте касаться ее своими грязными лапами!

— Тебе мало одного синяка, епископ? — поинтересовался вожак разбойников. — Могу еще один поставить… Я не про то, Катэль. Из еды у них с собой что? Не поверю, что такие важные птицы питались в трактирах хлебом и жидкой похлебкой.

Тот расплылся в улыбке.

— Ох, вот вы о чем, сэр. Это конечно, куда ж без этого? Вон в том ларе — пироги, с олениной, думаю, или еще с чем интересным, паштеты в горшочках, а вино — я, вы уж не гневайтесь, позволил себе пригубить немного — сказка, а не вино!

Каэрдену поднесли еды и вина, но тот молча покачал головой. Леу же не стала строить из себя недотрогу, приняла из рук одного из разбойников кусок пирога и маленький золотой стаканчик с густой темно-красной жидкостью и поблагодарила по-эйрийски, отчего на его заросшем бородой лице появилась улыбка.

Вообще люди не досаждали им особым вниманием; похоже, их больше интересовало содержимое сундуков красных монахов. Только Мартина предводитель шайки усадил рядом с собой и о чем-то расспрашивал. Кажется, о том самом турнире. Мартин несколько раз упоминал о нем, но Леу так до конца и не поняла, зачем люди в мирное время разыгрывают сражения — как будто им мало настоящих войн.

— Имя вроде бы мне незнакомо. А герб у него какой?