Полуночная земля

— Твой гонец говорил, что справиться с южными людьми будет легко! — прохрипел другой гоблин в наброшенной на плечи накидке из шкуры какого-то зверя. — Он ничего не сказал о том, что их будет так много! И что с ними будут эльфы! Нас было семеро ярлунгов, мы увели с собой всех своих воинов! Трое погибли, я потерял половину своей дружины, а Бьор, Хлогг и Тергар и того больше!

— Не моя вина в том, что вы разучились сражаться. Это все, что вы хотели сказать мне? Пожаловаться, что вас разбили?

— Мы выступили на войну по твоей просьбе, а ты обманул нас, — угрюмо повторил гоблин. — И теперь должен помочь. Мы уходим назад в Авлари и пошлем весть на острова, чтобы прислали еще воинов. Отпусти часть своего войска с нами. Пока не прибудет подкрепление, кто-то должен защищать границы.

Король покачал головой.

— Этого не будет. Сейчас у меня на счету каждый боец. Вы поможете мне разбить эльфов, а потом мы вместе двинемся навстречу мятежникам.

— Наши дружины измотаны и у нас много раненых! — возразил третий гоблин. — Если ты не хочешь помочь нам, мы уйдем в Авлари и будем готовиться к обороне, а ты справлялся сам.

— Молчать! — наконец потерял терпение Карл. — Неблагодарные твари! Я освободил вас от клятвы, данной Ройсу Золотому, я подарил вам Авлари, и вы будете делать что я вам приказываю!

Он взмахнул рукой и ударил стоящего ближе всех к нему Бьора по лицу. Гоблины взвыли и обнажили секиры и мечи; окружающие короля рыцари двинулись было на них, но рявкнул что-то на своем языке и его товарищи, злобно рыча, отступили.

— Ты освободил нас от клятвы с условием, что мы не тронем Венардию. — сказал ярлунг. — А землю на материке мы взяли сами. Не строй из себя благодетеля, король. Ты воспользовался нами, чтобы у тебя был повод вторгнуться в западные королевства. Это была обычная сделка.

— Ладно, убирайтесь. Но вы пожалеете. — процедил Карл. — Я разгромлю мятежников и без вашей помощи, а потом явлюсь за вашими головами.

Гоблин ощерился.

— Приходи, если сумеешь уйти с этого поля живым.

Когда звуки боя — яростные вопли, стоны боли, звон и лязг, треск дерева под ударами мечей, топоров и копий — утихли и над холмом сгустилась тьма, Леу с трудом соображала, что творится вокруг. Тело онемело от усталости, в ушах до сих пор стоял грохот, крики и визг, одежда и руки были перепачканы в крови, и она уже перестала пытаться утереть ее — все равно бесполезно, да и времени не было. Когда венардийский король приказал своим рыцарям спешиться и послал их в атаку, ей сражаться не позволили.

— Будешь помогать раненым, — отрезал тогда Каэрден. — Так от тебя будет больше толка.

Мартин согласно кивнул, но Каэрден еще не закончил.

— Ты тоже не лезь в схватку. Нужно, чтобы кто-то подносил воду и стрелы лучникам, этим и займешься… — и поднял ладонь, заглушив его протесты. — Не строй из себя героя. Ты не воин и сражаться не умеешь. Погибнешь зазря, вот и все.

Долгие часы,пока закованные в латы венардийские рыцари волна за волной накатывались на холм и отступали назад, усеивая склоны телами, Леу вместе с еще несколькими фаэйри выводила, иногда и вытаскивала из строя раненых, перевязывала их, помогала складывать в стороне тела умерших и убитых,счет которых к концу дня перевалил за две сотни.

Они выстояли только благодаря отряду ярлунга Бьора. Остальные гоблины ушли, а он поднялся на холм и потребовал встречи с командирами фаэйри.

— У меня половина дружины ранена, — мрачно сказал он. — Драться они еще смогут если прикажу, а до дома не дотянут. Мне плевать, что вы там не поделили с королем людей, только он обманул нас, а теперь еще грозится напасть на наши земли. У вас с нами теперь общий враг. Мои ребята помогут вам, как смогут. Только, как начнется, под руку не суйтесь, длинноухие, а то зашибем и не заметим.

Гоблины сражались как одержимые. Своими огромными дубинами, секирами и копьями они несколько раз отбрасывали уже было начинавших одерживать верх венардийцев назад, и к часу, когда сгустилась темнота, полегли почти все.

Королевские рыцари отступили, но не бежали; холм все еще был окружен, и глядя на огненные точки, рассыпавшиеся по темной долине, Леу ощутила, как сквозь смертельную усталость пробивается отчаяние. Фаэйри оставалось сотни три против нескольких тысяч венардийского войска, и утром оно снова пойдет на штурм…

Глаза щипало от дыма. Чтобы их противники не смогли воззвать к луне, венардийцы жгли костры, и черные удушливые облака поднимались в воздух и закрывали собой небо. Леу смахнула выступившие слезы и опустилась на землю. Вокруг звучали голоса, слышался звук шагов, но она слишком устала, чтобы обращать внимание на происходящее. Не было сил даже, чтобы встать и пойти напиться. Да и воды почти не осталось.

Кто-то подошел и присел рядом. Леу с трудом повернула голову. Мартин, бледный, вымотанный, с кругами под глазами; он попытался улыбнуться, но улыбка вышла измученной. Разговаривать не хотелось — ни Леу, ни, наверное, ему.