Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти

Сейчас я говорил вам о тех, кто мне незнаком. Обчистил или нет, право, что здесь такого? Но как быть с теми, с кем я встречаюсь, здороваюсь, раскланиваюсь? Ведь если я у них что-то украду, они меня даже не заподозрят. Но каково мне, если я снова их повстречаю? Стыд и срам!

Известно, что в мире немало богатеев, которые, можно сказать, купаются в золоте и серебре. Вот их-то я и держу на примете, потому что прекрасно знаю, что у них смогу урвать какую-то толику. Одним словом, я не считаю за большое преступление их обчистить разок-другой. Более того, я испытываю огромное удовольствие от того, что мне удалось им досадить. Замечу кстати, что я вовсе не алчен… Должен вам сказать, сударь, в жизни встречаются люди страшно подозрительные и боязливые. Они ужасно боятся воров и по всякому поводу их вспоминают. С наступлением ночи они принимают самые строгие меры предосторожности. Вот эти злыдни проявляют ко мне особую непочтительность, а потому и я вынужден относиться к ним подобным же образом. Мне доставляет безмерную радость проделывать с ними разные трюки и устраивать всяческие каверзы, причем так, чтобы им все это было бы непременно известно, дабы они в конце концов уразумели, что бессильны перед моим искусством. Понятно, в жизни встречаются и другие люди, широкие натуры. Для них богатство ничего не значит, о деньгах они даже и не думают. Ворота их дома всегда распахнуты настежь, а порой они забывают даже закрыть двери внутренних комнат. Разве можно грабить таких добряков и хлебосолов? Ни в коем случае! Так поступить я никак не могу! Ведь это значило бы, что «слабого обжулил, а перед сильным сник»… Вот каковы пять моих заповедей!

Надо вам знать, сударь, что многие люди, не только здешние, но и из мест отдаленных, высоко ценят мои достоинства. Хорошо зная, что я мошенник, они, однако, не относятся ко мне как к обычному вору. Они, к примеру, стараются установить со мною связи и не гнушаются близким знакомством. Поэтому, сударь, мы с вами, то есть вы и я, могли бы стать добрыми друзьями и даже назваными братьями, если, конечно, вы не против. Быть может, в свое время я, ничтожный, смогу оказаться вам полезным. Ради вас я проявлю большое старание, даже, глядишь, пойду на смерть.

«Вот уж никогда не думал, что среди разбойного люда бывают подобные герои! – подумал Вэйян с восхищением. – Надо познакомиться с ним поближе! Может статься, я когда-нибудь повстречаю красавицу, похожую на Хунсяо или Хунфу,[74] которые сейчас скрываются в высоком тереме за тяжелыми воротами. К ним не то что пробраться невозможно – даже весточку не пошлешь! Да, быть может, он мне понадобится, как давний Куньлунь, который оказал подобную услугу. Прекрасная мысль!» Полуночник пришел в радостное возбуждение. Тут он вспомнил о предложении соседа назваться побратимами. И он согласился, хотя и ощущал в душе некоторую тревогу. Соперник Куньлуня, как видно, понял его колебания и разгадал его мысли.

– Я вижу, господин сюцай, что у вас в душе некое сомнение, хотя вы и заявили, что не против нашего побратимства. По всей видимости, вы боитесь, что я впутаю вас в какую-нибудь дурную историю. Не так ли? Что вам сказать?… Мое воровское искусство хотя и высоко, однако же я прекрасно понимаю, что наступит день, когда я попаду в суд, быть может, даже не совершив никакого преступления, и если такое случится, я приму смерть один; невинных людей я не замараю. Так что, сударь, не тревожьтесь!

После таких слов все опасения и сомнения Вэйяна мигом рассеялись. Молодой человек сказал, что он согласен. Каждый выложил свою долю денег, принес в жертву трех священных животных,[75] и, обменявшись карточками с годами жизни,[76] они поклялись, что будут вместе до самого конца. Соперник Куньлуня, оказавшись старшим по годам, назвался старшим братом, а Вэйян младшим. Так был заключен союз побратимства, скрепленный клятвенной кровью. По этому важному случаю они устроили трапезу, которая закончилась лишь в полночь.

Перед тем как идти на покой, Вэйян предложил:

– Брат мой, теперь пойдем ко мне, скоротаем за беседой долгую ночь. Страшно не хочется оставаться одному! Экая скучища!

– И то верно! – согласился Соперник Куньлуня.

Оба направились в комнату сюцая. Когда они, раздевшись, легли на ложе, Вэйян тут же завел разговор о том, что его давно волновало.

– Как странно! Здесь такое чудесное место – и ни одной приличной женщины!

– Почему ты об этом заговорил, мой мудрый брат? – спросил Соперник Куньлуня. – Ты еще не женат? Ищешь будущую супругу?