Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти

– К чему ты все это говоришь, совершенно зря! – вмешалась Жуйчжу, повернувшись к сестре. – Разве она отпустит теперь от себя своего сердечного? Разве позволит встречаться с другими? А ведь мы в свое время давали клятву, что разделим вместе и радости, и горести. Она теперь обо всем позабыла! Спасибо еще, что не корит нас за те злосчастные поклоны, не донимает нас своей ревностью… О чем ты мечтаешь? Пустая затея!

Сяньюнь поняла, что сильно задела обеих сестричек, и тон ее сразу же переменился.

– Будет вам, уймитесь! – сказала она строго. – Если бы я хотела миловаться с ним в одиночку, а вам в забавах напрочь отказала, я нынче не вышла бы из дома и не пришла бы сюда. Дни и ночи я жила бы с ним в свое удовольствие и не страдала бы от ревности… Нынче я рассказала вам все от чистого сердца, а это значит, что никаких дурных помыслов у меня нет и в помине. Просто я хочу, чтобы все вершилось по справедливости, чтобы во всем был бы порядок… Только давайте сразу же договоримся: после встречи не устраивайте меж собой склоки и свары. Если согласны, тогда я приглашу его – устрою с вами свиданье!

– О, значит, мы не зря клялись в верности! Наш союз не пустяшный, если ты так говоришь! – воскликнула Жуйчжу. – Устанавливай свои правила, мы им подчиняемся, сделаем все, как скажешь!

– Я познакомилась с ним раньше вас, значит, и прав я имею поболе. Я вроде как главная жена, а вы – его наложницы. Одним словом, я перед вами имею некоторые преимущества. По-моему, это вполне справедливо! Вы согласны? И все же решать подобным образом дела мне не по душе, потому что вы мои самые близкие подруги. Во всем у нас должен быть порядок, который определяется только старшинством. Все радости, что мы испытаем (не важно, днем или ночью), все они будут следовать от старшего к младшему. Перескакивать через свое место никому не положено! Запомните еще одно правило: во время беседы или какого-то дела надо непременно помнить о подруге и щадить ее чувства. К примеру, имея некоторые достоинства, свойственные юным годам, негоже подчеркивать недостатки другой, кто возрастом старше, и делать это с единственной целью: дабы удостоиться чужой похвалы. Не менее дурно какой-то новинкой попытаться охладить любовь одного к другому – давнему другу, то есть заставлять этого человека страдать от того, что к нему охладели. Если вы согласны с тем, что я вам здесь сказала, меж нами не будет раздоров, напротив, наш добрый союз станет еще крепче. Ну как?

– Согласны, согласны! – воскликнула одна из сестер. – Ты все сказала верно!.. Мы просто подумали, что ты возгордилась!

– Коли так, я пишу ему записку, в которой попрошу его пожаловать к нам в гости!

Сяньюнь достала лист писчей бумаги, украшенной цветным рисунком, и написала такие строки: «Прекрасные девы гуляют в горах Тяньтая. Они ожидают Лю Ляна,[117] с коим давно заключили союз!» Сложив листок несколько раз, она вложила его в специальную трубочку для писем.

– Как ты назвала этот стих? – поинтересовалась Жуйюй. – Почему написала только эти строки?

– А я догадалась! – вскричала Жуйчжу. – Знаю, о чем она думала! Она оставила место для ответа. Не хочет, чтобы он зря ломал себе голову… Верно, ты совсем спятила от любви!

Сяньюнь рассмеялась. Она запечатала трубку-конверт и вручила его служанке, наказав ей немедля идти домой и всунуть послание в щель между досок в стене, а как только появится ответ, тотчас возвращаться обратно. Служанка ушла. Подруги продолжали беседу.

– Расскажи, как тебе удалось завлечь его к себе? – спросила Жемчужина. – Ты с ним встречаешься уже несколько дней? Ведь так?

Сяньюнь не стала таиться и рассказала сестрам, как встретила друга и проводила с ним все эти ночи.

– А как он в любовных делах? Силен ли?

– Ах, в этом? Мне кажется, он способен загнать кого угодно до смерти! Только вы сейчас ничегошеньки не поймете, потому что видели лишь его прелестную наружность – и только! Если бы вы знали про все остальное! Редчайшие драгоценности! Никто из вас не видывал и не слыхивал о подобных чудесах!

Сестры замерли от изумления. Они походили сейчас на тех тупых учеников, которые вдруг повстречали многоопытного собрата по экзаменам. О, сколько раз ему уже приходилось писать сочинения! Ученики засыпали знатока вопросами: как велико сочинение, нужно ли его удлинять; избранная тема взята из канонов или откуда-то еще, надо ли во время письма дополнительно зажигать свечу в комнатке-келье. Были, понятно, и другие вопросы, причем их поток не иссякал. Но вот настало время ужина. Наскоро закусив, подруги, забыв убрать со стола, продолжили занимательную беседу.

– Взгляните на эти палочки для еды! – сказала Сяньюнь и показала на палочки, лежащие на столе. – Видите, какие они длинные, но есть и подлиннее… А вот сосуд для чая, но ведь чайник бывает и потолще, чем этот…

– А насколько та утварь тверда? – вскричала одна из сестер.

– Ты спрашиваешь, тверда ли? – Взгляд Сяньюнь упал на тарелку с бобовым сыром-доуфу. – Как, по-вашему, этот доуфу: твердый он или нет?

Сестры расхохотались.