Полураскрытая роза

Сделав глубокий вздох, Винсент делится воспоминанием о своих детях. Один из них в первый день первого класса не успел на автобус, и она никогда не знает, кто именно. И всегда чувствует себя слегка виноватой. Она помнит, что встала рано – надо было обжигать глину – и потеряла счет времени. Ей надо было отвезти в школу одного из детей, и они опаздывали. Она помнит, что вела машину, и помнит беззаботного Колма, пристегнутого ремнем на заднем сиденье. Но она помнит там и Олив – она плакала, переживая, что наживет неприятностей. Оба воспоминания не могут существовать вместе. Когда Колм был в первом классе, Олив еще не ходила в школу. Когда Олив была в первом классе, Колм был в третьем. Как он мог сесть в автобус, если Олив не села? Ни Колм, ни Олив не помнят, что произошло на самом деле, Киллиан тоже забыл.

Ее воспоминание дало толчок воспоминанию еще одной женщины. Ее зовут Лина, и рассказывает она о том, что родители как-то в воскресенье случайно оставили ее в церкви. Вернулись они час спустя, в сильном волнении. Она помнит, как, оставшись одна, сидела на скамье и плакала. Родители же говорили ей, что она была не одна и что с ней все это время был ее кузен.

Винсент отпускает всех на пять минут раньше, чтобы вернуться в квартиру и взяться за приготовление лингуине с помидорами и лимоном.

Визуальный плейлист Винсент: фильмы Жана-Люка Годара в режиме непрерывного воспроизведения без звука.

По вечерам в июне довольно тепло, и можно провести ужин в парке, но так как Винсент устраивает его в последний раз, по крайней мере на какое-то время, она делает это в квартире с открытыми окнами. Она пригласила Лоранов, и они являются с букетом полевых цветов – поздравляют ее с интервью в женском журнале. Агат приходит с Джиджи и тем же парнем, которого приводила к Батисту с Миной. Она оделась как Катрин Денев, а Джиджи с парнем – соответственно в Жюля и Джима[151] из сцены, где они втроем бегут через мост. Агат приветствует Винсент поцелуем и о неловкости во время их последней встречи не упоминает. Батист приходит в твидовом пальто и темных очках – он Бельмондо из «À bout de souffle» – с бутылкой красного, пачкой чайных свечей и старой газетой «Нью-Йорк геральд трибюн». Винсент спрашивает, где он ее взял, и он, смеясь, говорит, что это длинная история.

Она вместе с Батистом выходила из музея. Они обнялись, и он сказал, что сначала едет домой и что будет у нее позже sans[152] Мина. Придя, он не спрашивает, где Лу, и Винсент понимает, что они успели поговорить.

Все разговаривают и смеются, едят и пьют, однако тяжесть от отсутствия Лу так велика, что аппетита у Винсент как не бывало. Она выпивает два бокала вина, а когда одна пара рано уходит, берется за следующий.

Батист говорит, что ему пора, и прощается до завтра. Агат, Джиджи и парень тоже уходят, а Агат просит сообщить, если Винсент захочет на выходных сходить с ней в кафе, но только если она не очень занята.

Женщина из музея искусства, которой нравится посреди разговора переключаться с французского на английский, рассказывает ей историю про нового куратора азиатского искусства. Как он раньше жил в Китае и как его русский дедушка погиб в битве на мечах. Мистер Лоран развлекает всех похожим рассказом о художнике, с которым был знаком, который погиб на дуэли в отношении жены другого мужчины.

Винсент стоит у балконной двери, пьет вино и курит сигареты, представляя себе этих людей, которых она не знает, думая о мировой истории, насилии и кровопролитии, как все это становится всего лишь байками, которыми много лет спустя делятся на званых ужинах.

Уходя, Лораны приглашают ее на политический митинг, который состоится в воскресенье.

Когда все расходятся, Винсент ставит остальную посуду в раковину, наносит пальцем еще красной помады и выходит из квартиры. Она вставляет наушники-капельки и включает плейлист сексуальных песен, который она составила вместе с Лу.

Немного хмельная, она направляется к нему.

Вдоль rue Rambuteau, в образе Анны Кариной, она все идет и слушает, иногда вынимает один наушник, чтобы не сбиться с пути, потом направо, налево, направо, потом назад, так как повернула не туда, потом направо и налево – ой, опять не туда… ну где же, где же, это где-то здесь, о – вот она: rue des Arquebusiers!

Увидев его здание, она подходит и звонит.

– Это Сент-Винсент, – говорит она с французским акцентом. Он отпирает дверь, и крошечный лифт несет ее все выше и выше, и он действительно очень маленький, а в Америке лифты огромные, и вот она уже стучит в его дверь.

Он открывает, и оказывается, у нее льются слезы, хотя она не помнит, когда заплакала.

Он обнимает ее, успокаивает и спрашивает, что случилось.