Полураскрытая роза

– Даже не верится, что ты мне сказала. Ты ведь не любишь никому ничего рассказывать, – крепко обняв ее, так что Винсент едва может дышать, говорит Агат и нежно гладит ее по волосам.

– Ты так успешно держала в секрете все о себе с Батистом, что я вполне доверяю это тебе, – говорит Винсент. Отщипнув кусочек булки, она жует ее. Они на ее кровати, окна открыты. Винсент слышит сирену, крестится и снова плачет.

– Вот тебе тоже сенсационная новость, если ты еще не знаешь… Я пару лет назад забеременела. От Батиста. Но потеряла ребенка. Ну, это был еще не ребенок… погибшее плодное яйцо. Я даже размышляла, не оставить ли ребенка, до того как потеряла его. Батист тоже его хотел. Случившееся меня неожиданно сильно расстроило, его тоже. Нам было очень тяжело это пережить. Плюс Мина, которая категорически против чьих бы то ни было детей. Знакома с ней? Она несколько вздорная, – смеясь сквозь слезы, говорит Агат.

Винсент говорит ей, что очень сожалеет, и тоже смеется сквозь слезы – что удивительно, если подумать о ее состоянии и об абсурдности происходящего.

– Боже мой, я слишком стара для этого. Я уже рожала! Мои дети выросли! – говорит позже Винсент, прикладывая ладони к животу.

– Как ты думаешь, что скажет Лу?

Винсент задумывается на полминуты.

– Понятия не имею, правда, – говорит она. Больше ничего ей в голову не приходит. – Скажу ему прямо сегодня, он все равно поймет, что что-то не так. Он все чувствует.

– Понятно. Он чрезвычайно чувствителен. Идет в наборе с Лу 7000, – говорит Агат, и Винсент снова смеется, пока рациональная часть мозга наверстывает время.

После ухода Агат Винсент принимает душ и выжидает еще час, прежде чем позвонить Киллиану. Восторг по поводу виллы у нее искренний, и она довольна, что притворяться не приходится.

И вот оно, опять: голос Киллиана мгновенно возвращает ее в реальность и их совместную жизнь. Как можно не встретиться с мужем в Тоскане, на вилле, которую он купил для нее? Не сделать это было бы сумасшествием, независимо от состояния ее утробы.

Она впервые благодарит его за виллу и сообщает, что, конечно, приедет. Сядет в поезд и приедет к нему. На протяжении всего разговора она все щелкает и щелкает по фотографиям виллы: цветы, бассейн, скульптуры в саду – и представляет себя там, обживающей ее. Обживающей ее вместе с мужем. Она предлагает пригласить детей, а также Талли и Шивон. Она просит его всем об этом рассказать и разослать фотографии, и чтобы август встроился в их расписание, особенно у Олив, которая ни за что не захочет пропускать занятия. Киллиан говорит: «Хорошо, да, о'кей», и спрашивает, уверена ли она насчет Талли и Шивон, и она говорит твердое «да». Она уверена.

Когда возвращается Лу, он спрашивает, как Винсент себя чувствует, и она говорит, что о'кей. Они идут к ней в спальню, где она принимается рассказывать ему о книге Киллиана, о Талли и о реальных причинах ее бегства в Париж.

Лу, потный после футбола, признается, что несколькими неделями ранее, когда зашел с Аполлоном и Ноэми в книжный магазин, увидел там «Полураскрытую розу». Целую стопку. Заметив на обложке имя Киллиана, он все понял. Он купил книгу и прочитал ее всю, размышляя, расскажет ли она ему что-нибудь и когда.

Винсент плачет на кровати. В последнее время Винсент все время плачет на кровати. Она хотела сначала все рассказать о книге, а потом – о беременности. Но теперь они увлечены темой Талли и тем, как ее муж мог так поступить.

– Не знаю, Лу. Я не знаю! Меня все об этом спрашивают, будто у меня есть ответ, но у меня его нет!

– Даже не знаю, как ты можешь простить его и вернуться после этого, – говорит Лу. Он сложил ладони на макушке – точно так же, как Киллиан, когда стоял в коридоре отеля. Она любит, и когда Лу тоже так делает, но это значения не имеет. Он мерит шагами ковер на полу у ее кровати.

– Я должна простить его, ведь он отец моих детей, – говорит Винсент. Слезы текут с новой силой не только при мысли, что Киллиан отец ее детей, но и что Лу отец крошечного почти-ребенка в ее утробе. – А кто сказал, что я к нему возвращаюсь?

Нить ее собственной истории ускользает от нее.

Что она говорила Лу про август? Она не может не поехать на виллу, но не останется ли ее сердце в Париже? И зачем ей тело без сердца?

– Ты возвращаешься к нему, я чувствую… Ты даже визу не продлила, – чуть повысив голос, говорит Лу.

Он больше не ходит. Она опять объясняет, что с визой произошла невинная ошибка. Да, примерно через неделю уехать ей придется, но это не значит, что она не может вернуться.

Она просит прощения за то, что не рассказала ему о книге, и выкладывает ему все остальное: о переписке с Талли и как он подружился с ее отцом. О вилле. Она показывает ему фотографии и открывает на телефоне приложение YouTube, показывает еще и страничку Талли.

Лу сидит на краю ее постели, смотрит на нее.