Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Еще, наверно, и милиция не знает. И не узнает! Он ведь, Мамин, может мертвого в одежду эвенка нарядить и через знакомых вертолетчиков в северную тундру увезти и там на дерево повесить… Будет висеть неизвестный человек, пока не склюют птицы, пока гнус и комар не превратят его в картон… Так говорил както сам Костя. А почему его Мамин убил? Они на склады заехали, Костя давно звал шефа отобрать для себя новую «лепень» — из Англии получил роскошные смокинги, клубные пиджаки с позолоченными пуговицами. А так вышло, неделю назад Костя возил именно туда Наташу, где уговорил взять малиновые туфельки, колготки с какими-то пружинками. И вот они стоят, Мамин и Костя, среди ящиков с товаром, а рядом охранник Кости… с двумя подбородками… звать Сергей. Он и говорит, смеясь: «Рассказывают, пока Натка тут себе выбирала, ты прямо на этих тюках с ней и прыгал?..» — «Что такое? — заморгал, улыбаясь, Мамин. — А?..» И сунув руку в карман, закрыв глаза, не глядя, застрелил из пистолета Костю Балабола. Штаны себе испортил. Домой вернулся как бы рассеянный, позевывая, с тем самым Сергеем за спиной и — вдруг кулаком с перстнями по лицу… хорошо, не по губам, по подбородку получилось… «Было?» — «Что?! Нет!.. — закричала она, догадавшись о чем идет речь и приседая от страха… — Мы меряли… и еще телевизор смотрели, пока машина с заправки не пришла.» — «Телевизор смотрели?» — улыбаясь, спрашивал Мамин, и Наташе все казалось: он шутит, и Костя сейчас войдет… но Кости не было. Зато появились два хмурых парня, которым было отныне велено сидеть в квартире у входа, когда Мамин уезжает по делам. А если дама (так называл Наташу почему-то при чужих Мамин) скажет, что ей надо в магазин или аптеку, они должны сопровождать ее на расстоянии руки.

Наташа полдня просидела, рыдая. У нее началась икота. Охранники курили на кухне, играли в карты и пили воду из-под крана. Дали и ей воды. Наташа догадалась их угостить мартини, он не пахнет, парни переглянулись и быстро выпили. Подобрели. И слово за слово — от них она и узнала в подробностях, что произошло на складах. Когда Костю Балабола, говорят, уносили, текла красная кровушка, как вино Изабелла из продырявленной бочки… Слушая охранников, Наташа потеряла сознание. Парни испуганно распахнули дверь на балкон, побрызгали на юную женщину водой. «Только Петровичу не говори, что обморок был…».

Всю ночь не спала — лежала, закрыв глаза. Страшно боялась, что Мамин (он рядом) повернется к ней, улыбнется и задушит. Слова Богу, еще не светало, — зазвонили оба телефона. Вызывали из аэропорта знакомые таможенники — что-то там не получалось с «растаможкой». Валерий Петрович напялил галстук, уехал туча тучей. Охранников еще в квартире не было, Наташа быстро оделась и выскользнула на лестничную площадку — и видит, как раз они поднимаются. «Мне в гастроном…» — как можно спокойнее объявила Наташа (ах, сумку-то не прихватила! Но деньги, правда, взяла). Подошли к тому самому супермаркету, парни у входа закурили, Наташа зашла и перегнулась через витрину: «Девочки, а где у вас пи-пи?» Они показали — Наташа по коридору и через служебный вход выскочила во двор. И вдруг страшно испугалась — а если охранники видели? Тогда ведь доложат! И Мамин ее точно убьет!.. Словно малый гвоздик в магнитном поле, против воли своей, через ворота вылетела на улицу и, старательно улыбаясь, как невинное дитя, окликнула сзади охранников: «А вот и я!» Парни от страха помертвели. — Как ты вышла?.. Наталья Игнатьевна?.. — залебезили они. — С крыльца… — Наташа сделала круглые глаза. — Проворонили! — Охранники переглянулись, зло швырнули окурки в урну. — Только Валере… Валере не говори… — А посмотрю на ваше примерное поведение… — ответила Наташа словами матери (так когда-то мама провождала дочку в школу). Только поднялась в квартиру, как приехал и хозяин. Ему охранники доложили, что был выход в магазин (кто знает, не приставлен ли к дому на улице еще кто-то третий, который за ними следит). К счастью, Мамин не догадался спросить, что Наташа купила (она же ничего не купила). К тому же он явился не один, а с тем самым Сергеем с двумя подбородками. Прошли в синюю комнату к Наташе (у нее будуар обит синим шелком), она как раз сидела за столиком, мазала губы какой-то помадой, поставив рядом с собой на всякий случай иконку Божьей Матери. — Наталья… — тихо позвал Мамин. От ужаса она мазнула красной палочкой себя по носу, стала стирать, вымазала лицо. — Гляди сюда… — И вдруг зашипел. — С-ссюда!.. — И снова сжал кулак с перстнями. Наташа, отпрыгнув, закричала. — Тихо! Давай, Серок, только подробно!.. Как люди рассказывают. Охранник с раздвоенным подбородком смотрел смеющимися глазками на бледную юную жену Мамина. — Кот сам хвастал: обнимал, грит… содрал одежду… сладкие, грит, поцелуи… — И глядя на готовую свалиться на пол Наташу, пощадил ее. — Только, грит, в самом конце не далась… ударила коленом.