Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

— А мне не надо ничего, я тут временно… я счастливый человек, — дергая шеей, с вызовом продолжал Поперека. — Мне плевать на тебя, на твои деньги! Только иногда не хватает… живой музыки. Читал — в США?.. когда появилось звуковое кино, много людей оказалось выброшенными на улицу. Раньше перед кино тапер играл на пианино. И каждый раз по разному. Был кайф! Как Америка вышла из этого? В местах, где собирается народ, стали играть оркестры. В каком-нибудь холле сидит человек, тренькает на рояле. Создает ауру. Вот динамик — та же музыка. Но когда человек… Они из кинозала вышли в фойе, понимаешь?

Напрягшись, ничего не понимая, Александр Игнатьевич слушал странные речи давнего приятеля. Ему было одно ясно: болен человек.

— Кстати, помнишь, я занимался бальными танцами… но я танцевал под живой оркестр. А сейчас — пусть хоть стереосистема, квадро — это не живой оркестр, Саша! Когда играет оркестр, мурашки по спине. Кстати, слышал стихи Эрдмана? Того самого, который написал пьесу «Самоубийца».

На чьем-то теле под рубашкой
Муравка встретилась с мурашкой…

— Заметь, тридцатый год! — Поперека хрипло захохотал. — Что ж удивляться, что посадили… А у электроники, Саша, не хватает обертонов, что ли… гамма бедная… Возникает проблема одиночества.

Он изливал тоску свою толстому Выеву, тело которого, казалось, свисает с обеих сторон стула. Нет, Выев слушал, кивал, время от времени утирая платочком мокрый лоб.

— Понимаешь, Саша?.. Прессинг века. Выдавливает у человека способность воспринимать слово. Слово стало голой информацией. Это нужно, это не нужно. Принцип полезности. Переполнение ячеек. Поэтому нужно что-то делать: клубы, семейные филармонии… если играют живые инструменты, там уже будут стихи читать. Слушать друг друга. Хотя!.. Смешно! Многие, даже поэты мечтали о технической цивилизации! — Поперека резко замолчал. Кажется, потерял мысль. И глянув на принесенные медсестрой газеты, заговорил о другом. — Вот ты богатый. Я рад за тебя. Но что такое сегодня наша страна? Пять процентов, ну десять — богачи. Пять — их охрана. Пять — работники развлекательных услуг, пять — чиновники. Остальные — нищие. Тут все мы — учителя, ученые, крестьяне, бомжи.

— Да, ты прав, прав, — ворковал Выев, мучительно прикидывая, под каким же предлогом уйти. Но неудобно уходить — больной говорит.

— А ведь могли страну повести по другому руслу. Например, убрать деньги, перевести страну на безналичный расчет, это сильно подкосило бы преступность. Ведь сам знаешь: чем больше наличных, тем больше преступность… это пища для преступности… ведь не пометишь все дензнаки… А вот если расчеты производить перечислением, то легко доказать, куда ушли какие денежные потоки…Эту идею не приняли, потому что, я думаю, партийные боссы давно уже начали приворовывать… на фига им контроль… они начали вывозить бриллианты, недвижимость… золото прикупать… — Поперека оперся на локоть. — Я тебе рассказывал про своего деда? Он хохотал, когда читал, как наши стахановцы ночью на комбайнах шуруют в полях. А мы, говорит, в субботу с пашни приезжали, в бане помоемся, за стол сядем, еще и заря не догорела… потом по девкам успевали… а в понедельник снова на пашню. Крестьянин работает медленно, устойчиво. А тут давыдовский пролетарский способ: давай-давай! И половина зерна в поле остается!..

— Хорошо, что пришел капитализм, — поддержал бывшего своего завлаба Выев.

— Да не тот, не тот капитализм!.. — сердился в постели Поперека, закатывая глаза и снова падая на спину. В голове гул стоит, но хотелось говорить и говорить.

Однако на его беду (или на его счастье) появилась на пороге палаты жена Наталья.

— Это еще что такое?! Вы кто?.. Почему в обуви?!

Выев тяжело, но с великой радостью, раскорячась от долгого сидения, поднялся.

— Извините, я к другу… — И присмотревшись. — Разве вы меня не помните, Наталья Зиновьевна?

— Помню, — холодно кивнула женщина в белой халате. — У него снова будет криз. Приходите, когда я разрешу.

Кивая, пятясь, Выев выкатился из палаты. Поперека лежал, закрыв глаза, и кусал белые губы. Нет, не тот капитализм пришел в Россию. Нас обдурили элементарные воры. Надо вмешаться. Но как? Когда?

15

Самочувствие немного улучшилось, давление слетело до 120\95, но головная боль не проходила — это, как говорит Наталья, самое опасное. Видимо, крохотные гематомы где-то все же блокируют свободную работу мозга. Бедный сынок, а каково ему?!

Наталья не разрешает много читать, но разве удержишь? Тем более, что, наконец, в местных газетах развернулась война между сторонниками завоза иностранных ОЯТ и противниками. В Красносибирск прилетели новый министр атомной промышленности и чиновник из Госатомнадзора, в брифинге перед журналистами ими поминалась и провокация Попереки. Причем, министр к удивлению многих сказал, что лично он признателен ученому за такой, пусть некрасивый, но побуждающий к действиям метод. Госатомнадзор же заявил, что вокруг города № 22 всё чисто, охрана бдительна, как никогда, и напрасно местные физики будоражат общественность.