Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

— Вы не умете думать! И вообще… — Алексей Александрович вдруг побледнел, как бумага. — Пошли вы на хер! — И, чувствуя, как лицо стягивается от холода, закричал фальцетом, оборачиваясь к стенографистке: Какого-то двоечника подсунули!.. Вот истинные враги наши — двоечники, облаченные властью!.. Пошел вон, это моя Родина! Мои изобретения принесли ей два миллиарда прибыли, горшок с ручкой!

Ошарашенный сотрудник ФСБ поднял и бросил трубку, нажал на кнопку появились конвоиры, Алексей Александрович встал и сам быстро пошел прочь, забросив руки за спину.

Идиоты! И, не умея сдержаться, продолжал выкрикивать уже в коридоре авось, услышат:

— Зачем же выпускали, прекрасно зная, для чего приглашен в Китай?! Значит, ждали тут, потирая руки, готовились начать беспрецедентное дело о шпионаже! Это как называется? Провокация? Но, выходит, если я там что-то не то сделал, вы, вы виноваты! Не надо было выпускать! Скучно вам, вот и выпустили! Теперь есть возможность изобразить бурную деятельность!..

В ответ со всех сторон было молчание. Конвоиры не одернули профессора — не их это дело. Не убегает же. Да и вряд ли кто его слушал. Или нет, наоборот, вряд ли его не слушали? В слишком серьезную игру вбухались. Вот пусть и подумают на досуге. А он спать ляжет. Только вот правый висок ноет, там словно шарик какой-то бегает…

19

В лабораторию к Муравьевой в обеденный перерыв пришла Бронислава сама по телефону напросилась на встречу, хотя понимала — ее здесь не любят. Но беда соединяет людей.

У Муравьевой уже сидела, заваривая кофе на старой электроплитке, ее подруга — Елена Золотова.

— Проходите, Броня, — мягко сказала Анна Константиновна. — Ничего, что я так? Все же постарше вас.

— Да конечно же, — с надеждой глядя на нее глубокими глазками, ответила гостья. Прошла и опустилась на продавленный диван. Она была одета сегодня более чем скромно — в серый сарафан по случаю жары, и никаких украшений — ни в ушах, ни на шее, только на безымянном пальце серебряное кольцо.

Впрочем, и дамы-физички среди рабочего дня не выделялись нарисованной или надетой красотой, лишь у Золотовой мерцал на руке черненый серебряный браслет да на груди Анны Константиновны, как всегда, поверх крестика тускло сияли камни янтаря.

— Давайте, Броня, пейте… Вид у вас… — Анна Константиновна подала ей чашку кофе. — Ничего, все будет хорошо. Кстати, вы знакомы? Ленуся, как ты поняла, это жена Алексея…

— А я ее знаю, — негромко сказала Бронислава. — Здравствуйте.

Муравьева включила приемничек на подоконнике, обмотанный изолентой, и под развязный говорок «Эха Москвы» спросила:

— Я так поняла, Броня, что нашли адвоката? Кто он?

Бронислава рассказала, что этот молодой парень сам ей позвонил, вызвался быть адвокатом Левушкина-Александрова. Пояснил, что на большой гонорар не рассчитывает, ему интересно поработать над серьезным делом. Его зовут Евгений Яковлевич Чуев. Окончил Иркутский университет, юрфак.

Анна Константиновна покачала головой.

— Или хороший парень, или подстава, — отозвалась хрипло Елена, закуривая. — Позвонить бы в Иркутск… Да и самим посмотреть на него.

— Я попрошу прийти. Когда?

— Да хоть завтра, — предложила Анна Константиновна. — С другой стороны, адвокатов может быть несколько. Пока не нашли какого-нибудь аса, пусть хоть этот навестит Алексея. Ведь не пускают?

— Не пускают, — Бронислава зашмыгала носом. — Говорят, через контакты может повлиять на следствие.

Сейчас муж не узнал бы ее — она сидела, опустив плечи, бледная, исхудалая. Каждый вечер выстаивает по два-три часа возле СИЗО — по закону передача разрешается раз в месяц, уже второй пошел, а не берут!..

— Теперь вот что. — Муравьева достала из стола листки бумаги. — Мы тут, Бронислава Ивановна, физики и биофизики, сочинили кое-что. Завтра выйдет в «Сибирском комсомольце». Этот экземпляр отдайте вашему Чуеву, здесь все довольно подробно и понятно…

Бронислава впилась глазами в текст: «Разъяснение физиков НИИ физики СО РАН по делу Левушкина-Александрова».

Вначале шли строки о том, что ничего секретного в работе арестованного профессора давно нет, по этой проблематике существует много открытых публикаций, в том числе и самого Левушкина-Александрова — с описанием злополучного стенда.

Далее ученые писали: «Действия ФСБ идут в разрез с официальной политикой государства в отношении Китая. Подписанный этим летом договор о дружбе наших государств имеет раздел, посвященный совместным исследованиям космоса. Казалось бы, контракт, который выполнялся Левушкиным-Александровым, должен получить всяческую поддержку. Но очевидная геополитическая задача России — освоение гигантского китайского рынка высоких технологий — этим уголовным делом торпедирована. Нам уже известны случаи отказа вступать в переговоры по передаче научных разработок как со стороны Китая, так и с российской стороны. Фактически контракт сорван, и Институт физики теперь должен возвращать деньги и выплачивать неустойку.