Полусолнце

Мы медленно побрели в ту сторону, куда еще совсем недавно держали путь с Кацу. Я сосредоточенно смотрел вперед, всеми силами затворяя сознание, не позволяя чувствам обрушиться на меня. Узкие промежутки между деревьями, вековые корни под ногами – не споткнуться бы. Я следил только за дорогой, но краем уха улавливал едва слышный шорох над головой. Рэйкен шла за нами, но отчего-то не хотела спускаться.

Все правильно. Не хочу видеть тебя.

Но…

Хорошо, что ты все еще рядом.

Дурак!

Кацу, как же так!

Прошло немного времени, когда наверху раздался треск. Я лишь успел заметить отблеск светлых волос и инстинктивно бросился к дереву, чтобы подхватить ее. Наверное, она хотела спуститься, но оступилась.

Рэйкен устало посмотрела на меня снизу вверх. От мехового плаща она успела избавиться.

– Наверное, убийства отнимают много сил, – буркнул я.

– Дядя! – с упреком воскликнул Коджи.

– Да знаю, – выдохнул я и закинул руку Рэйкен к себе на плечи, а потом обнял ее за талию. В нос ударил приторно-сладкий аромат. – И почему ты так навязчиво пахнешь. Задохнуться можно. У всех демонов такой запах?

– Так пахла моя мама, – шепнула она без тени улыбки.

Перехватив настойчивый взгляд Коджи, я вздохнул, и в груди закололо. Меня захлестнула такая сильная волна противоречивых чувств, что захотелось просто упасть на землю, обхватить голову руками и закричать – так, как недавно сделала Рэйкен.

Не сейчас, твердил я себе. У меня еще будет время оплакать Кацу. Подумать о том, что случилось, узнать, зачем Рэйкен вонзила в него свои когти, и понять, что со всем этим делать. Но Коджи прав, сначала нам нужно выбраться отсюда. В кои-то веки моя способность отгораживаться от реальности сыграла на руку.

Мы с племянником разделили вещи поровну и побрели дальше. Несколько раз я оглядывался в глупой надежде, что Кацу все еще жив, что он вот-вот окликнет нас и выйдет из темноты, но передо мной была лишь черная лесная стена.

Коджи шел впереди, держа наготове вакидзаси, а я следом за ним нес Рэйкен. Прислушивался к несуществующим звукам леса и ловил себя на мысли, что пытаюсь учуять не только незримую опасность, но и ее дыхание.

– Ты получил еще один повод ненавидеть меня, – шепнула она в какой-то момент. – Тебе стало легче?

– Когда это от ненависти становилось легче?

– Когда нет сомнений, как относиться ко мне.

Все-таки какая же она гадина! Я был прав. После того как Рэйкен вытащила из меня демона, мое отношение к ней изменилось, хотя я не понял, как именно. А она сразу все поняла.

– Прекрати изучать нас… меня.

– Это в моей природе, хого. К тому же понять твою суть несложно.

– Это как же?

– Как-нибудь потом скажу, – в ее голосе проскользнули ироничные нотки.

Мы замолчали. Коджи оглянулся на нас, натянуто улыбнувшись, и я кивнул ему. Мысли снова вернулись к Кацу.

– Мне жаль твоего друга.

Это прозвучало искренне. Я сразу поверил, что так и было на самом деле, но не смог справиться с чувствами.

– Я видел. Ты же оплакивала его.

Я почувствовал, как вспыхнуло напряжение во всем ее теле. Острые когти впились мне в шею.

– Прости, – сдался я. – Это было низко.

– Да ничего, – хмыкнула Рэйкен, убирая когти. – Я же демон, забыл? Разве меня можно таким обидеть.

Я снова тяжело вздохнул. Ее слова задели меня за живое, и стало по-настоящему стыдно.

– Кто был… там, на поляне?

– Касси. Мой брат.

Рэйкен убрала руку с моего плеча, и я поймал ее взгляд – потерянный и опустошенный.

– Он бы тебе понравился.

Сердце сжалось. В мои мысли ворвался целый вихрь вопросов, но я не успел задать ни один: Рэйкен высвободилась из моих объятий и натянуто улыбнулась.

– Спасибо, хого. Я могу идти сама.

Она догнала Коджи и что-то сказала ему. Он закивал. А я замер и растерянно смотрел им вслед, моля всех богов послать мне столько здравомыслия, сколько может уместиться в моей глупой голове.

Рэйкен

«Ты умер здесь и будешь заперт в этом чертовом лесу навеки. Твоя душа не упокоится. Я не могу обещать тебе, но если представится шанс, я найду способ освободить вас. Я в долгу перед той жрицей. Перед Кеной. Она тоже жила в деревне на берегу Янтарного озера. Если увидишься с ней – передай ей мои слова».

Мне нужно было коснуться души Кацу и связать себя с ним. Чутье подсказывало, что он связан со жрицами, одна из которых сто лет назад сыграла большую роль в моей жизни, и что все это неспроста. И хотя я не понимала, как выполнить обещание, да и понадобится ли мне это в будущем, лучше было подстраховаться. Кто знает, к кому приведет эта дорога.

Но я ругала себя за слабость. За крик, вырвавшийся из груди. За то, что они его услышали. Но что мне было делать? Он мучил меня, даже не видя. Знал, что я никогда не отпущу смерть Касси, и заставил вновь пройти через этот кошмар. И, как бы то ни было, гибель Кацу тоже на моих руках.

Так он карал меня.

Единственный, перед кем я десятилетиями выворачивала душу. Единственный, кто знал меня как свои пять пальцев. Потому что я доверяла ему.