Полусолнце

Бесшумно спрыгнув на землю, я собрала волосы в пучок, перевязала веревкой, служившей мне поясом, и села на колени рядом с хого. Он спал сидя, прислонившись спиной к дереву и скрестив руки на груди. В кулаке сверкнуло острие стрелы. Я невольно хмыкнула и наклонилась ближе, чтобы лучше рассмотреть своего защитника. Лицо у него было грубым, с высокими скулами и волевым подбородком. Щеки покрывала жесткая щетина. Во сне он хмурился, и складка между бровями, а также блеклый шрам, перечеркивавший левый глаз, прибавляли ему добрых десять лет.

Ведомая звериным инстинктом, я подалась ближе и принюхалась, хотя и так уже хорошо знала его запах – что-то свежее, похожее на сено, с примесью летнего грибного дождя. Наверное, так пахли хорошие люди. А хого был хорошим – поборник справедливости, из тех, чьим разумом руководила совесть. Если бы в мире воевали за это качество, он бы смог вести за собой людей.

Глупый хого.

Может, когда-нибудь он позволит своему сердцу выбрать то, чему разум противится. Мне бы хотелось этого. Просто из вредности.

Рискуя выдать себя, я затаила дыхание и придвинулась вплотную – одно неосторожное движение, и я могла бы коснуться губами его губ. И вдруг пальцы хого сомкнулись на моем локте.

– Решила сожрать меня? – буркнул он, не открывая глаз.

Мои губы дрогнули в улыбке.

– Я не ем баранье мясо.

– Ты прелесть. Из всех демонов я встретил демона с чувством юмора. – Хого приоткрыл здоровый глаз, и я отстранилась. – Что не спишь? Или ты вообще не спишь?

– Спустилась кости размять. На ветке не очень-то удобно.

– Ложись рядом. Но если меня стошнит от твоего запаха, пеняй на себя.

Он повернулся ко мне вполоборота и снова закрыл глаза. Я села рядом, подтянула колени к груди и откинулась на ствол дерева.

– Рэйкен…

– Что?

– Мне правда жаль, что я обидел тебя. Наверное, я был неправ. Раз ты… ну… раз ты наполовину человек, значит, все чувствуешь. Ты, наверное, любила брата, а я… В общем, прости.

Сердце кувыркнулось в груди, и я стиснула зубы.

– Твой друг погиб, а ты думаешь об этом?

– О случившемся с Кацу я никогда не забуду, но ему уже ничего не могу сказать. А ты еще здесь, и что бы там ни было, я не имел права язвить на тему того… что произошло с твоим братом.

Я промолчала: боялась открыть рот, чтобы не выдать себя с потрохами. Он смутил меня. Люди никогда не проявляли ко мне сочувствия, зная, что я полукровка. Разве мое сердце может страдать так, как страдает человеческое? Но Шиноту… он… он попытался понять. Что-то заставило его посмотреть на мою боль по-другому, перенести ее на себя.

Обхватив себя руками, я закрыла глаза и постаралась дышать спокойно. Общение с людьми делало меня восприимчивой – такой, какой я была раньше, до жизни в замке. Меня удивляло, что за несколько дней с Шиноту и Коджи я становилась прежней – ведь прошло столько лет…

Нет, ничего не изменилось. Просто плащ помогал приглушить чувства. Я стала сильнее, но в душе – прежняя. Все так же вижу сны о Касси. Этот чертов дворик и его обжигающее ядовитое дыхание на моей ладони. Я все давлю и давлю, а он то ли вырывается, то ли прижимает мою руку к себе, и я уже не знаю, что правильно. Плачу и едва вижу перед собой маму. Как она схватилась за сердце и ее тонкие ноги подкосились.

«Что же ты наделала, Рэй. Что же ты наделала…»

Замолчи!

Нет! Прости… прости… Никогда не переставай говорить со мной!

– Не хотела… Я ничего этого не хотела…

– Все хорошо. Верь мне, все хорошо.

Голос Шиноту прорезал густой туман сна-воспоминания, и я ощутила легкое касание его ладони на моей щеке. Тело в одночасье напряглось, сила ринулась вверх, к голове, и от волос отделилась прядь. Я хотела ударить его по руке, но в самый последний момент успокоилась и направила прядь к его щеке. Не знаю, как он отреагировал, – мои глаза были закрыты.

Шиноту отдернул руку и шумно вздохнул, что-то пробубнив себе под нос, а потом вдруг обнял меня за плечи и притянул к себе. Я забыла, как дышать, и, кажется, даже мое сердце перестало биться. Он неуверенно гладил меня по плечу, а я прижалась щекой к его груди, украдкой глотая слезы. Мне хотелось обнять его в ответ, может быть, забраться на колени, крепко-крепко обхватить за шею и просидеть так всю ночь. Но я лишь затаилась, не выдавая себя. Пусть думает, что я сплю. Достаточно и того, что мне было спокойно и уютно в его крепких объятиях и совсем не хотелось рисковать. Не хотелось, чтобы это прекратилось.

В конечном счете я действительно уснула. А когда открыла глаза, увидела хого и Коджи. Они сидели плечом к плечу напротив меня и о чем-то шептались. Мне было так тепло, что я снова закрыла глаза, не отдавая себе отчета в том, что нам давно пора идти дальше, и только спустя несколько минут поняла, что сижу у дерева, укрытая походным одеялом.

Сон как рукой сняло. Я вскочила на ноги, одернула одежду, поправила волосы и, наспех свернув одеяло, протянула его хого:

– Хватит извиняться.