Полусолнце

– А в чем, собственно, проблема? – вдруг спросила Рэйкен. – Изаму-сама, что же вы так долго молчите? Я уж боюсь сесть за один стол с вами – вдруг вы ненароком воткнете мне палочку в глаз. Уважьте любопытство, расскажите хотя бы за что.

Мэйко обреченно вздохнула, Нобу стиснул челюсти и стрельнул в Рэйкен недовольным взглядом.

– Я и не сомневался, что ты не вспомнишь меня, – фыркнул Горо Изаму с набитым ртом. Он тщательно прожевал кусок и тут же отправил палочки за следующим. – А Юрико? Юрико помнишь? Ты позволила ей попрощаться со мной, прежде чем убила.

На мгновение губы Рэйкен дрогнули.

– Что молчишь? – Изаму взглянул на нее с наигранной веселостью. – И ее не помнишь? Ну еще бы. Она одна из многих, кого ты обманула.

– Горо, ты обещал! – прошипела Мэйко.

– Да я же ничего не делаю, милая. Только знать хочу, что она чувствовала при этом. Ради чего. Если душа моей матери послужила благому делу, конечно, почему бы и не пожертвовать. Но ты взгляни на нее. – Старик хоть и храбрился, но руки его дрожали. Он отложил палочки и впился взглядом в Рэйкен. – Оборванка. Наглая, лживая. Стоит тут, как у себя дома! И даже не помнит ее! Могла бы соврать!

– И о чем мне соврать? Какая правда вас устроит? – вкрадчиво спросила Рэйкен. Ее губы тряслись, и это был не гнев. А страх или, может, что-то другое? Я испугался, что она даст волю слезам, и вдруг по-настоящему пожалел ее. Уж не знаю, что там случилось, но мне совершенно не хотелось, чтобы этот старик нападал на нее.

– Как здоровье, Изаму-сама? – продолжила Рэйкен. – Сердце не тревожит? Не тревожит, видимо, раз дожили до таких лет.

– Да как ты смеешь! – Старик ударил кулаком по столу. Хэру ощутимо напрягся. – Я ее не просил меня спасать. Да, болел, да что толку? Она свою жизнь положила за мое здоровье, а могла бы отпустить меня! Это все ты! Ты, гадина, науськала…

– Хватит! – крикнул я и воткнул палочки в тарелку с рисом[22].

Девушки-близняшки одновременно охнули, и взгляды всех вокруг с ужасом обратились ко мне. Я несколько раз сжал и разжал пальцы, пытаясь унять гнев.

– Мэйко, благодарю за гостеприимство, но мы уходим.

Коджи растерянно смотрел то на меня, то на птичью принцессу.

– Вставай, – бросил я ему, поднимаясь на ноги. Племянник подчинился.

– Да сиди ты, – подал голос хого Нобу. – Мы рады видеть вас с Коджи, Шиноту Кеноки. Вопросы только к ней.

Взглянув на Рэйкен, я опешил – столько чувств смешалось на ее лице. Она таращилась на меня, удивленная и растерянная, и гневный огонь в глазах уступал место недоверию. Что я сделал не так?

– Мы пришли вместе, – справившись с секундным замешательством, твердо сказал я Нобу. – Рэйкен здесь из-за нас. Если вы не можете принять ее, значит, мы тоже уйдем.

Мэйко наградила Изаму таким свирепым взглядом, что разгневанный старик сдался и, поднявшись, поклонился мне.

– Оставайтесь, Шиноту-сама. Вас мои страдания не касаются, да и забыть все давно пора.

С этими словами старик проковылял к выходу. Мэйко широко улыбнулась нам, и все как ни в чем не бывало вернулись к трапезе. Но внутри меня все клокотало от необъяснимого гнева. Извинившись, я вышел наружу и, зажмурившись, подставил лицо теплой ночи.

– Он болел, его сердце отказывало, – тихо сказала Рэйкен за моей спиной. – Его мать, Юрико, отдала свою жизнь за жизнь сына.

– Понятно. – Я пошарил по карманам в поисках трубки и табака. Жизнь за жизнь. Нет, черт возьми, я не понимаю. – Не понимаю. Убийца ты или спаситель?

– Смотря для кого. Всегда есть тот, кто жертвует, и тот, кто об этой жертве не просит.

– Понятно, – отстраненно повторил я, затылком чувствуя ее близость. По коже пробежали мурашки. Руки коснулось что-то мягкое. Вздрогнув, я опустил взгляд и увидел прядь белоснежных волос, бившуюся о пальцы.

– Спасибо, что заступился. Это было неожиданно и очень грубо, конечно, но все же…

– Меня воспитали крестьяне. Откуда у меня манеры?

Рэйкен вздохнула. Я наконец нашел трубку во внутреннем кармане хаори и принялся набивать ее табаком.

– Значит, ты умеешь лечить смертельные болезни?

– Не умею.

– А как же…

– Мой покровитель, ёкай из леса. Магия его контракта: душа в обмен на желание. Просто так это не работает, или…

Рэйкен что-то буркнула себе под нос и замолчала. Я раскуривал трубку, задумчиво всматриваясь в темное небо. Другой мир и другие правила. Валюта, о которой страшно подумать. Иные ценности, иное восприятие. И мои племянники, родные они или нет – неважно, но они – часть этого мира. Хотя, может, еще не поздно? Может, мне удастся вытащить хотя бы одного?

– Хого, – тихо позвала Рэйкен, и прядь ее волос коснулась моей шеи.

– М-м?

– Анда, жена Такимару… Как она умерла?

– Тихо. Ночью. Сгорела от тоски по мужу.

– Сгорела… – глухо откликнулась Рэйкен. Я услышал шорох, а когда обернулся, ее уже не было – лишь пустая площадь и отблеск озерной воды.