Полусолнце

Я ждал этого десятки лет. Полукровка с рыжими глазами, ребенок лиса, рожденный под розовой звездой, который должен будет вернуть мое могущество. Как это произойдет – кто знает, в пророчествах никогда нет объяснений, – но он это сделает. Я сотни раз представлял, как однажды встречу это создание – сильное, могущественное, с дарами, которых я так давно жаждал. Я верил, что судьба сведет нас самым неожиданным образом, когда и душой, и телом я буду по-настоящему готов. Но никогда не предполагал, что это существо войдет в мою жизнь испуганной девчонкой, которую мне придется взять на воспитание.

Я приземлился на краю обрыва. За спиной в бездну падал столп пенистой воды. Рэй Кеноки глазела на водопад, и на ее открытом, бесхитростном лице играли десятки стремительно меняющихся эмоций. Восторг. Удивление. Недоверие. Она по очереди смотрела то на меня, то на воду и безмолвно спрашивала: «Откуда она течет? Где ее начало?» Поток был резким и быстрым, брызги летели во все стороны, кололи ей щеки и руки, и она вздрагивала, морщилась, робко улыбаясь. Справа от нас раскинулась вишня – старая, с покосившимся стволом и клонившимися к земле голыми ветвями. Ни один из нас тогда даже не догадывался, сколько чудесных весен мы проведем в тени дерева, под сенью сочных листьев и благоухающих соцветий!

А потом она взглянула на замок, и я увидел на ее лице ошеломленную улыбку. Его серые стены далеко наверху венчали белые башни, верхушки которых утопали в густых клубах тумана, презиравшего законы погоды. Большие арочные окна удивительным образом сочетались с раздвижными сёдзи[23]. Одни были темными, сонными, за другими же маячили тени, размытые в приглушенном свете фонарей и ламп. Диковина архитектуры, смесь японских традиций и странной культуры иноземных жителей.

Много веков в этом замке обитали потомки Сусаноо – могущественные ёкаи, наделенные силой ветра. Мои предки обладали величием ками и могли жить в двух мирах: в земном облике среди смертных и в истинном – среди богов, в небесном мире Такамагахары[24]. Мы были птицами, созданиями неба – вольными носителями власти. Я приложил немало усилий, чтобы узнать свою историю и вернуть могущество, которое моя семья утратила несколько столетий назад. И когда придет время, я обязательно расскажу ей об этом.

Сейчас она не готова. Осудит. Испугается. Не поймет.

Рэй взглянула на меня – робко и смущенно. Острые черты лица напряглись, щеки вспыхнули алым. Она вдруг потупила взгляд и отступила, а я только тогда понял, что все это время прижимал ее к себе.

Что же мне делать с тобой, глупышка? Теперь ты вынуждена стать частью моей жизни. Неужели так и было предначертано?

В том мире для нее не было достойной жизни, а она ее желала – и не нужно было обладать могуществом моего уровня, чтобы разглядеть это в ее глазах. Мне придется поддерживать это желание, вырастить девочку правильно – так, чтобы, когда придет время, она без сомнений разделила мои стремления и убедила свою человеческую совесть, что наши дела – благие.

В ту же ночь я передал Рэй в руки служанки Соры – прыткой дикарки-ханъё. Сору я нашел много лет назад в лесу Аокигахара[25]. Господа, которым девчонка прислуживала с ранних лет, стойко скрывая свою звериную наследственность, обвинили ее в колдовстве, вывезли в лес и привязали к дереву, оставив умирать. За десятки дней в голодном одиночестве некогда красивое лицо полукровки исказилось: правый глаз окосел, а нижняя губа, которую Сора прогрызла зубами в попытках отогнать галлюцинации, совсем истончилась и теперь западала под верхнюю, отчего казалось, что ее и вовсе не было. Родителей своих она не знала, но, судя по обрубкам ушей, которых лишили ее те же господа (а может, склевали стервятники – не знаю, не помню), в ее жилах текла кровь инугами[26]. Несколько лет спустя мой верный друг Саваки, ёкай-пес в десятом поколении, подтвердил это. Сказал, что своих по запаху чует.

Первые дни в замке Чироши Сора кидалась на всех, воровала еду и прятала под матрасом – хотя ей разрешалось есть все, – а вместо членораздельной речи выплевывала хриплые рычания. Пришлось потрудиться, чтобы выбить из Соры всю дурь и научить манерам. И я надеялся, что она, памятуя о себе прежней, сделает то же самое с Рэй: девочка хоть была умна и прилежна и в повадках ее не было ничего дикого, но воспитывалась она простолюдинами, а я жить с такими под одной крышей никогда не мог.

Тот первый год прошел быстро – хотя бы потому, что я все время странствовал и почти не видел Рэй Кеноки, но регулярно спрашивал о ней Сору. Девочка быстро освоилась. Легко привыкла к новой одежде, стала держать осанку и правильно ходить, даже читать научилась! Правда, Сора беспокоилась, что Рэй плохо спит ночами – часто просыпается от собственных криков, а потом долго ходит по комнате. Но тогда меня это не волновало. Я посоветовал Соре давать ей успокоительную настойку и больше следить за тем, проявляет ли девочка нечеловеческие таланты.

– Ты бы лучше сам занялся девчонкой, а то упустишь самое важное, – как-то отметил Саваки, ёкай-инугами.