Полусолнце

Но тот лишь смеялся, и из кривого рта сочилась кровь. И тогда Рэй замахнулась и с диким рыком ударила его камнем по голове. Мне было плевать на этого Исаму, как плевать на разруху и смерть за нашими спинами, но когда Рэй лишила его жизни, в сердце что-то екнуло. Она не была человеком – никогда не была, – но сострадание и милосердие, которые так пугали Хэджама и ставили его великий замысел под сомнение, не были ей чужды даже спустя десяток лет, проведенных с нами. И вот теперь она убила.

Мужчина вмиг затих, и из его груди высунулся темный полупрозрачный сгусток. Я потянулся к нему, хотел схватить и допросить, зачем же он на самом деле так легко пожертвовал захваченным сосудом, но Хэджам опередил меня: резко дернул призрачного они на себя и в одно мгновение растер пальцами.

Рэй таращилась на мертвого Исаму, шумно дыша и утирая лицо грязными ладонями. Одежда его была изорвана в клочья, и вдруг лоскуты на груди и животе охватило голубоватое свечение.

– Что?.. – прошептала она.

– Душа, – голос Хэджама дрогнул.

Рэй замерла и перестала всхлипывать. Мы втроем таращились на происходящее, а потом она завороженно потянулась к трупу.

– Не трогай, – предостерег я. – Она сейчас уйдет. Упокоится в другом мире.

– Упокоится? – девушка наградила меня таким взглядом, словно я ударил ее. – Он выдворил меня из дома, травил с факелами, будто я – зло. Держал маму на привязи, морил голодом, избивал или позволял другим! – процедила она на одном дыхании. – И он заслужил покой?

Рэй вонзила пальцы в живот Исаму и дернула на себя: на ее ладони пылало голубое свечение с размытыми границами, испещренное множеством темных линий, хаотично переплетавшихся друг с другом. Души, которые я видел в Ёми и потом отдавал Хэджаму, были серыми, поблекшими, а эта еще мгновение назад питала жизнь человека и не успела померкнуть. Я никогда такой не видел. Рэй поднесла ладонь к лицу и внимательно рассмотрела. А я ощутил, как Хэджам затаил дыхание. Он смотрел на нее так, словно в ее земном обличье внезапно сошлись все ками и вся сила, о которой он так мечтал.

– Что это? – спросила она, пытаясь подцепить когтем одну из нитей.

– Связи. То, что помогает душе сохранять целостность.

Рэй хмыкнула, а я опешил. Она держала в руках самое сокровенное, что может быть в этой вселенной. Даже я, черствый, искушенный жизнью и лишенный сентиментальности ёкай, повидавший миллионы этих душ, понимал важность момента. Но Рэй казалась равнодушной – словно для нее это было самым обычным делом, словно она всю жизнь этим и занималась.

Я открыл было пасть, но Хэджам перехватил мой взгляд и качнул головой. Рэй потянула одну из нитей на себя – и та порвалась. Склонив голову набок, она проделала то же самое еще с несколькими, а потом отсоединила от светящегося сгустка кусок и растерла его пальцами – так же, как недавно сделал Хэджам с они.

– Рэй… – выдохнул я, не веря своим глазам.

– Поразительно, – откликнулся Хэджам. – Я бы даже в руках удержать ее не смог, а она… Это поразительно, Саваки.

Рэй медленно поднялась на ноги. Ее глаза затянуло холодным любопытством, и мне стало дурно. Такой взгляд я видел только у самых кровожадных демонов, для которых насилие – не месть или способ выжить, а желание проверить границы своих способностей. Мне хотелось встряхнуть ее, заорать, привести в чувства – ведь назад дороги не будет, а может, уже нет! – но Хэджам предусмотрительно опустил ладонь на мое плечо, и я смиренно застыл. Как всегда. Со сдержанным спокойствием Рэй рвала эту душу на части, пока от свечения не осталось ничего. Потом посмотрела на свои ладони, перевела взгляд на нас и глубоко вздохнула.

Тогда я увидел осознание в ее чертах. Едва заметное напряжение в скулах и легкую дрожь на губах. Зрачки расширились так, что глаза стали почти черными, а лицо – мертвенно-бледным. И в тот момент я понял, что хочу ее спасти, чего бы мне это ни стоило. Более того, я могу это сделать, ведь девчонка еще там, внутри! Но вот Рэй посмотрела на Хэджама, губы ее затряслись, и ёкай в красных одеждах протянул ей руку. Она рухнула в его объятия, зарылась лицом в кимоно и зарыдала. Хэджам крепко прижимал ее к себе, гладил по волосам, нашептывая на ухо:

– Ты молодец, мое сокровище. Ты все правильно сделала.

На губах Хэджама играла праздная улыбка. Его план стал куда реальнее. Думал ли он, что наш визит обернется такой удачей? Знал ли наверняка, что именно сегодня и именно здесь сердце Рэй пронзит такая злоба, что она, сама того не ведая, откроет ему свои способности?

Позже, когда небо разразилось дождем, крики стихли, а последние языки пламени слизали остатки ветхих хижин, Хэджам вытащил тело матери Рэй на улицу и отнес к пригорку, на котором она растерзала Исаму. Ёкай окружил труп воздушным куполом, ограждая от дождя, я разжег огонь.