Полустанок

– Я ответственный! Я свою мамочку никому не отдам!

Сосед лесник отреагировал на рассказ о произошедшем, коротко и небрежно обронив:

– Не вы должны бояться, а вас. Стукнул по голове, кинул в лес – кабаны съедят, и следов не останется…

– !?!…

Что потопаешь, то и полопаешь

На свете всё на всё похоже,

И трезвость вздохи мерно гложет,

Нет-нет, и вздрогнет, и вздохнёт:

«Как разобрать, где – яд, где – мёд?…»

После того как я строго-настрого запретила сыну заходить на огород, где не осталось ни единого не обкусанного им чеснока и откуда исчезла вся морковь, так и не успев стать взрослой, он стал осваивать новые территории.

В поисках еды, а не чего-нибудь вкусненького, отходил от дома дальше, чем обычно. Искал дикие груши, яблоки. По запаху находил какие-то съедобные корешки, дикую сливу, тёрн, орехи… Это было так удивительно, когда он, маленький мальчик, недавно покинувший город, дурно пахнущий кострами помоек, приносил две практически одинаковые травинки и говорил:

– Мама! Вот эту веточку есть можно, а другую – нельзя. Там яд!

– Откуда ты знаешь? – пугалась я.

– Чувствую! – отвечал малыш и очень расстраивался, когда я отбирала его добычу и заставляла тщательно мыть руки с хозяйственным мылом.

Впрочем, в научном отделе заповедника развеяли все мои сомнения. Ребёнок оказывался прав, и в десяти случаях из десяти он определял принадлежность растения к съедобным видам безошибочно. И вскоре я перестала опасаться, что он сунет в рот какую-нибудь отраву во время своих прогулок по лесу.

Красный светлячок

– У любопытных на макушке

торчат внимательные сушки…

– Ушки?

– Да нет! Су-у-шки! Сухие ушки.

Высохли. От любопытства.

Лишённый сверстников и вкусной еды, в окружении зверей, хороших книг и грандиозных скандалов между родителями, наш сын очень рано повзрослел. Он любил молча сидеть на одном месте.

– Милый, как ты себя чувствуешь?

– Ничего, спасибо. Я тебя люблю.

– И я тебя люблю. Но почему ты сидишь и молчишь?

– Я думаю…

Было так жаль, что безвозвратно ушли времена, когда наш ребёнок бегал кругами по комнате и радостно вопил: «Я хороший! Я хороший! Я хороший!»

Теперь он всё чаще молчал. Читал три-четыре книжки одновременно. О чём-то размышлял, что-то рисовал и обдумывал. Ему не было пяти, когда он впервые подошёл и попросил разрешения воспользоваться электрической пишущей машинкой. Честно говоря, не верилось, что столь дорогой, по нашим финансам, предмет будет использоваться по назначению. И не разрешила.

Сын улучил момент, и ночью, пока мы спали, перешёл на другую половину дома, где стояла машинка, включил её и начал стучать по клавишам…

– …?!! Ты что? С ума сошёл?! Три часа ночи!

– Ну, мама!!!

– Марш в кровать! Утром поговорим!

На следующий день было, как обычно, много дел, и уже вечером, когда мы в темноте шли от полустанка к кордону, сын воскликнул:

– О! Я знаю, как я назову её! «Красный светлячок»!

– Кого назовёшь?

– Книгу! Я назову её «Красный светлячок»!

Сын взялся за работу всерьёз. Десять маленьких глав с эпилогом. «Приключения Красного Светлячка» были похожи сразу на все книги о приключениях, которые впитал в себя сын, и в то же время – совершенно не похожи ни на одну из них.

Так странно читать придуманное и написанное собственным ребёнком, да ещё в таком юном возрасте… Впрочем, некоторые поступки сына вызывали куда менее приятные ощущения.

Курица на бетонном полу

– Что надо сделать, чтобы из двух птичек

получилось три?

– Нужно, чтобы они поженились!

Однажды утром, выпуская кур на травку, я недосчиталась своей любимицы – серой несушки. Она оповещала наш двор о своих достижениях чаще прочих – почти каждый день, и у неё получались не продолговатые белые яички, а почти круглые, цвета топлёного молока. Остальные куры были обычными птичками, а эта, как и Пётр Петрович, напоминала хлопотунью из сказки «Курочка и бобовое зёрнышко».

Так вот, захожу я в курятник – и вижу свою любимицу распростёртой на бетонном полу. Трогаю – тёплая, поднимаю – глаза подкатила, рот приоткрыт и дышит часто. Подхватила свою кормилицу – и в дом. Посадила в ящик с сеном. Бережно, как младенца. Стала нежно гладить по голове. Глажу, а курочка прикрывает глаза и стонет. Надо лечить.

А как? Я же не доктор Айболит! И она не говорит, где болит. Решила, что Серенькая простудилась. Нужен антибиотик. А как давать курице таблетку? Предложить поклевать? Или попросить широко открыть ротик? Да и с дозировкой тоже проблема… Выход нашёлся быстро – глазные капли с антибиотиком, расфасованные в пластиковые капсулы. Пальцами приоткрыла птичке рот и закапала лекарство.

Целый день прошёл в хлопотах. То закапать лекарство, то дать попить, то поесть, то убрать. Серенькая оказалась примерной пациенткой. Из коробки не выходила, пол не пачкала. На второе закапывание пошла практически без принуждения – открыла рот сама. К вечеру уже и глаза немного прояснились. А на следующее утро… При свете восходящего солнца сквозь нежно-пепельные пёрышки груди курицы стал проступать кроваво-чёрный синяк…