Полустанок

Стоило выйти за ворота, как две пары косуль, привлекая к себе внимание, начинали активно прогуливаться. Чего они только не делали! Подпрыгивали, кокетливо щипали листочки, манерно вытягивая шею; топали смешными копытцами о землю, шумно роняли на упругую землю орешки, упруго отбивая их своими плюшевыми хвостами, словно теннисной ракеткой…

А мне было не до них. Опрокинув взгляд вниз, я прыгала с кочки на кочку, стараясь не упасть. Кабаны по ночам искали сладкие корешки в этом болоте, и по следам было видно, что накануне ночью они очень часто поскальзывались. Чёткие отпечатки круглых резиновых носов с глубокими пятнами ноздрей украшали практически каждую кочку, поэтому утро начиналось с визуальной разведки местности, на предмет поиска оптимальной траектории движения.

Прокладывать новую тропинку приходилось с особой осторожностью. Болото походило на поле боя после артиллерийской подготовки. К тому же кабаны любили фыркать, что называется, под руку. Им вообще-то полагалось спать об эту пору. Вместо этого, явно что-то замышляя, они близоруко щурились из-за кустов…

– Ф-фу! – как всегда неожиданно раздалось слева.

– Тьфу-ты! – ноги разъехались, и я сползла по скользкой грязи прямо в яму…

– Фру! – хихикнул бессовестный кабанчик.

– Ага! – ухватилась я в последний момент за метёлку ровных прутиков, торчащих из земли.

Кабан убежал, потешно подбрасывая свиные ножки.

– Поросёнок! – беззлобно крикнула я ему вдогонку.

Растение, которое спасло меня от конфуза, оказалось вербой. Я впервые в жизни видела её дом. Куст как куст. Довольно невзрачный. От гусениц вербы на сердце немного щекотно, а велюровые наросты почек словно чужие на красноватых деревянных стеблях. Нелепые, как бриллиантовая серьга, блеснувшая из-под цветастого платка…

Ещё вчера было промозгло. А нынче? Весна! Всего за сутки провернула все свои дела: и оттепель обернулась теплом, и сок берёз из прозрачного превратился в красный…

Пасха

Да… мы так часто навешиваем

свои добродетели на шею близких…

У нас рассвет, и розовое солнце даёт обет к обеду ускользнуть Морфею полуденному в объятья…

Белый свет… белый стих… вследствие наличия отсутствия чувства ритма или по причине обострённости его восприятия? Кто бы знал…

Знать и понимать – совсем не одно и то же. Знание

– это инструмент умения распознать то, что приходит с опытом. Понимание – результат применения этого навыка. Оно не всем даётся, увы..

Ты внимательно смотришь вокруг себя, анализируешь происходящее. Процесс жизни – самая важная её составляющая. Затребованное количество, которое переходит однажды в качество.

Но если ты не смог впитать в себя, что дОлжно… Чем восполнить этот бездонный пробел? Игрушками, впечатлениями, яствами… И что делать, когда ты останешься один на один с собой? Как оправдаться за рождение? Что делать, если очевидность правоты ставится под сомнение всеми, кроме того, кто сию очевидность познал?

Грустно, если представители меньшинства стремятся убедить большинство в своей нормальности. Страшно жить, игнорируя очевидность быстротечности.

Нам кажется, что в жизни всё случайно. Но ничто так тщательно не подготовлено, как то, что получилось «само собой».

Вечером, когда пауки набивают свои авоськи росой, мы бродим по лесу. Приходится быть особенно осторожными. Тропинки уже разгорожены их гамаками. Пройдёшь неаккуратно – окажешься мокрым с ног до головы. Слезинки росы, скатившиеся по смуглым щекам сумерек, как логичное завершение очередного промелькнувшего дня.

Некоторые полагают, что использовать росу в описаниях природы – набивший оскомину приём. Только вот солнце играет аквамариновым ожерельем перед сном из века в век и не считает это банальным…

Не торопись…

«А у нас окна открыты,

с пруда такой прохладой веет,

журчит вода, рыбы губами шлёпают,

улитки чавкают…»

(Из письма)

Водоросли в пруду – не просто неряшливые комки тины. Время от  времени они выставляют согнутую лодочкой детскую ладошку листа. Покрутят ею в разные стороны, проверят – тепло ли, холодно ли над водой. И, разобравшись со сложностями

перемещения воздушных масс, противоборством фронтов атмосферного давления и разницей температур, быстро прячут её в относительно тёплый карман пруда

– Ну уж нет! Я пока подожду, – бормочет растение, тихо и спокойно укладываясь на самое дно. Взбивает мягкую перину тины и, засыпая, бормочет соседке-лягушке:

– Ты того, не торопись наверх. Рано.

– Успеется,– соглашается та и поворачивается на другой бок…

Под присмотром

Удовольствие – одна из сторон

нравственного бытия.

Ежедневно, ежечасно… Ежеминутно! – мы были объектом живейшего любопытства со стороны обитателей леса. Бывало, идёшь по дороге, аккуратно переставляя ноги, стараясь не топать. И вдруг чувствуешь на себе чей-то взгляд. Останавливаешься и крутишь головой по сторонам, чтобы выяснить, кого не видишь ты.

Белка долго не церемонилась. Месяца три, не дольше. Ей надоело подглядывать за нами, перепрыгивая с ветки на ветку. К тому же пришла пора выводить в свет бельчат. Однажды утром гляжу – с пригорочка, с дороги, прямо к дому бежит…

– Кошка?

– Нет!

– Собака?