Полустанок

– Нет. Теперь, глядя на них, я испытывала бы горечь от того, что кто-то из моих учеников оказался вором.

– Я не буду! Никогда!

– Надеюсь, что так.

Мы уже почти легли спать, как к дому опять подъехала «Нива». Слышно было, как хлопнули дверью машины, после чего раздался крик:

– Я буду следить за вами!

Хлопнули дверцей ещё раз, завели мотор и уехали.

– Думаешь, на сегодня концерт окончен? – поинтересовался муж.

– Я на это очень рассчитываю! Ещё тот денёк…

Аккорд

Аккорд лишь потому и благозвучен,

что содержит и низкое и высокое одновременно.

Время идёт, и каждый новый день (бывает ли он старым?) несёт в себе неизведанное. Если думать об окружающих как о врагах, им ничего не останется, как соответствовать. Если думать о том, что происходит вокруг, как о привычном, знакомом, надоевшем, то таким оно и будет – пресным, кислым, набившим оскомину. Как яблоко.

Но жизнь не яблоко. Его не забросишь подальше через забор – мол, съедят косули. Не угостишь им козу. И не выберешь себе из вазы другое – сочное, красивое, с веснушками под ровной кожицей. Каким угостили, то и кушай. И жуй медленнее. Прочувствуй, что ешь.

– Мам! Там люди во двор зашли! Хозяйничают. Говорят, что тут живут! Но ведь мы тут живём, правда?

–Конечно! Мы тут живём. Не волнуйся, сейчас разберёмся.

Выхожу из дома и вижу, что по двору и впрямь ходят незнакомые нам люди. Пожилая женщина в платке, два довольно молодых парня и мужчина.

Первым делом они набили сумку яблоками, обобрав единственное деревце. Потом направились к колодцу, достали воду и стали пить прямо из ведра.

–Мама, – шёпотом спросил сын, – а почему они из ведра? Это негигиенично, правда ведь? Надо наливать в чашку и пить, правда?

– Ага, так и есть.

– Здравствуйте! – приветствовала я налётчиков. – Кто вы такие, скажите?

– Мы тут живём! – выкрикнул один из парней и с ненавистью глянул мне в глаза.

Я перевела взгляд на женщину и переспросила с нажимом:

– Живёте?

– Жили! – ответила та. – И сыны мои, сыновья тут родились. И эту яблоню сын посадил!

– Хорошо, вы тут жили. Я понимаю ваши чувства, но разве можно так бесцеремонно вторгаться? Хозяйничать, брать вещи без разрешения!

– Мне не нужно разрешения, чтобы зайти в свой двор! – с прежним упрямством заявил молодой человек. – Я здесь родился! И вырос!

– Понятно. Теперь будем знать, чью гору залитого цементом мусора мы разбивали так долго.

– Что-о?! – возмутился парень.

– А ничего! Если бы вы постучались в дверь, объяснили, что вам хочется навестить дом, в котором родились и выросли, выпить воды из родного колодца, набрать яблок с той яблони, которой дали жизнь… Неужели бы я не поняла? Но так, как поступили вы…

И тут я услышала голос сына:

– Мама, а можно я покажу им свою песочницу?

Всем взрослым сразу стало так стыдно. Засмущалась и женщина в платочке, и её сыновья, и мужик, который, как оказалось, не был её мужем. А того, с кем она тут коротала долгие зимние вечера, с кем растила сыновей, уже нет в живых.

Рассказала, как жили они в маленьком срубе, который теперь забит сеном для наших коз. Как на подводе ночью её, беременную, вёз к полустанку супруг. Как останавливал поезд. И как везли её в кабине машиниста до ближайшего города.

Обо всём этом мы узнали, пока пили чай в доме. В нашем. Одном на две семьи.

У каждого, чья жизнь связана с Каверинским кордоном, в душе собирается некий пазл, гармония которого никогда не будет полной вдали от этого странного, страшного и прекрасного места.

Мыши

Обстоятельства пробуждают в нас

признаки Зла и Добра,

или мы вызываем их, как огонь, на себя?

Третий месяц я не могу спать. То, что произошло, не вписывается в систему координат моего сознания. Мы убили мышь.

Я не протестовала, когда это делала наша кошка. Не особо расстраивалась, если замечала в поведении кур нечто от динозавров, птеродактилей. А они ловко охотились, надо признаться. Со знанием дела. Никакой пошлой куриной суматохи. Один голый расчёт: окружить и съесть. Но это куры! А мы-то, мы!

Всё началось с того, что мыши стали ходить по кухонному столу среди бела дня. Не стесняясь, пытались отыскать крошки съестного. Поначалу я отнеслась к этому с изрядной долей юмора:

– Мыши! Привет! Если что найдёте – чур, делиться!

Но мыши на голос не реагировали. А если быть честным, то попросту игнорировали его.

– Мыши! Да вы что, издеваетесь, что ли?! Я ж не иду к вам в нору, не шуршу по закромам, на стол с ногами не лезу. Уходите отсюда сей же час! – Презрительное молчание было мне ответом.

Мыши совершенно не желали идти на контакт. Нахально продолжали заниматься своими делами. В отсутствие кошки их нашествие не носило налёта самопожертвования или безрассудства. Они пришли завоёвывать новые территории – без риска для жизни.

Пришлось идти за веником. Размахивая им, как мечом, попыталась взять оккупированный стол с налёта:

–А ну-ка… брысь отсюда! Мышастые, кому сказано: брысь!

Мыши решили, что местное население в моём лице пока не готово к такому развитию событий и, мягко покачивая дебелыми бёдрами, удалились восвояси.