Полусвет (СИ)

Оно смотрело на меня внимательно и держало перед собой вытянутые руки. Почему-то на нем не было крови, но я помнила другое. Я помнила перекореженную пасть с выдающимися зубами. Я помнила, как он рвал шею моей маме и не могла пошевелиться от страху. Я помнила, как оно рвануло ко мне, обдавая кровью моих родителей и остановилось лишь в каком-то жалком полуметре.

Оно медленно двинулось, а я заорала, срывая голос.

Оно убьет меня.

— Сима...

— Вышел отсюда нахрен, — зарычал кто-то, а я вздрогнула, — у нее венозное кровотечение, твоя черная рожа ей сейчас мало поможет.

Льдинки шуршали по полу, когда кто-то наклонился и заглянул под раковину. Удобнее перехватив льдинку, я резко рванула вперед, пытаясь зацепить того, кто пришел убить меня. Только вот он увернулся, быстро скрутив меня по рукам и ногам. Я вскрикнула и попыталась вырваться, но чьи-то большие теплые руки крепко держали меня.

Теплые.

Изловчившись, мне удалось укусить обидчика за плечо, но ничего не получилось. Внезапный укол заставил меня ойкнуть.

— Все, все, тише, — почему-то я не могла дергаться, только вяло шевелить руками. Паника уступила место усталости, заставляя помутнеть сознание. Кто-то оторвал меня от земли в момент, когда глаза окончательно слиплись.

— Сейчас все пройдет.

Глава 9

Стоило мне открыть глаза, как потолок надо мной вдруг закружился, заставляя недовольно урчать пустой желудок. Знакомое ощущение тяжести в висках вжало меня в подушку. Я закрыла глаза и медленно облизала пересохшие губы. На скорость мыслей сейчас рассчитывать не приходилось. Кровать подо мной качается, раскачивая меня на волнах еще действующего транквилизатора.

Все, что я успела заметить — в комнате было темно. Горела скорее всего только настольная лампа. Я определенно у себя дома и прошел как минимум целый день. В хорошем раскладе.

В плохом — лучше не думать.

На руках что-то плотное. Я поняла это потому что кожа саднила и ужасно чесалась. Бинты на руках давили. Правая перебинтована от пальцев и до локтя, а левая, кажется, только кисть. Осторожно пошевелив пальцами ног я почувствовала тугое сопротивление. Отлично, еще и нога.

Желание возвращаться в реальность растворялось с каждой секундой. Так хреново последний раз было… Я уже даже не помню, когда.

Оставалось рассчитывать, что никто не пострадал.

— Кузнечик, очухалась что ль? — голос дяди Леши заставил поморщиться и дернуться. Точно, я же успела разбить себе бровь и губу. Вот красавица то писанная.

— Все живы? — выдавила из себя я, осторожно приподнимаясь на локтях.

— Да, дочка. Ленька тебе конечно под руку влез, ну ничего, все обошлось, — в голосе дяди Леши сквозила улыбка.

“Человек, который представляет опасность для жизни и здоровья других людей”.

Формулировка, с которой в прошлый раз меня затолкали за стены психиатрической лечебницы. Не то чтобы тогда я была против — я не находилась в сознании неделями, а все, что меня окружало — это голос и образ Самсона. Я снова и снова переживала ту боль, которую не должен вынести ни один человек. Я бы тоже не вынесла, если бы не начавшееся обращение.

Человеческий мозг не приспособлен к такому. “Болевой шок” — вполне себе причина смерти. Но ни один вампир не скончался от острого болевого синдрома. Не произошло этого и со мной.

Судя по всему очень зря.

— Что я сделала? — нахмурившись, я пыталась вспомнить, отодвигая одеяло в сторону и приподнимаясь еще немного.

Дядь Леша подхватил подушку и пристроил ее между моей спиной и изголовьем кровати. Он не смотрел мне в глаза — морщинистые руки суетливо одернули простынь и поправили задравшуюся футболку. От мелькания перед глазами в голове зашумело сильнее, а желудок подпрыгнул, заставляя запрокинуть голову и сделать жадный вдох. Только это не помогает.

Из глаз брызнули слезы, а дядь Леша еле успел подсунуть мне в руки обычное эмалированное ведро, над которым я мгновенно склонилась, выплевывая из себя всю желчь.

— При отравлении это хотя бы помогает, — пробубнила я, а мой желудок вновь скручивается в спазме, — от этой дряни — нет.

Дядь Леша протянул полотенце и молча убрал ведро, поправляя ворот белого халата. Я знала, что он хотел сказать, наверно поэтому жмурилась, прислонившись затылком к стене.

— Кузнечик, тебе к специалистам надо, — вбил в гроб иллюзий последний гвоздь дядь Леша, — Ленька сказал, что это серьезный рецидив. Такого уже не должно происходить на стадии выздоровления.

— Я просто устала, — перебила я дядь Лешу, с силой растирая бинт на левой руке, словно так он раствориться, — плохо ела, мало спала. Плюс стресс. Ничего страшного не произошло.

— Кроме того, что ты чуть не убила себя, — голос Леопольда звучал тихо, но от интонации по коже пробежал холод, — спасибо, дядь Леш. Я дальше сам.

И я зацепилась за эти слова, как за спасительную соломинку. Я видела порез на его руке и судорожно пыталась вспомнить, где была. Мы зашли с Мари в квартиру, это точно. Потом было тяжело идти — я пошла умыться, по лицу текла кровь. Нервно облизнув губы, я кинула быстрый взгляд на Леопольда, что шепотом о чем-то говорил с дядь Лешей. Он не заметил моей реакции.