Читаем Полусвет. Страшный смешной роман полностью

«Photо», – оповестил айфон, говоривший у Жуковой тоже по-английски. Мальчики в белых шортах и тельняшках на веревочной лестнице на мачте, синь воды, солнце… А у Маруси ад. Крыса никакой другой дом ради Хельмута никогда не купит, это одно ля-ля. У нее остатки мозгов закипели в жидком бульоне, когда пришло время принимать решение. Хельмут, не веря ватсапуеще больше, чем собственным глазам, прочел: «Решайте со своей подругой ваши проблемы сами, у вас есть деньги. Даю три месяца, чтоб съехать из моего дома».


– Всегда знала, что она тебя кинет! – этого говорить не стоило, но ведь Марусе всегда нужно быть правой. На это Хельмут пролаял: «Думал, у меня одна истеричка, а вас двое, прекрати блеять, коза!» Пришлось пойти на принцип, сказав, что блеют не козы, а овцы.


Стало быть, Маруся на новоселье не прилетит, ну и ладно, – Куки, вернувшись в Москву, пыталась наверстать то, что провалила, рассекая на яхте Средиземное море. Как Зоя умудряется все делать не ко времени, затеяла свадьбу, когда у Корнелии завал на завале.


– Что лучше: Cristal Room Baccarat в бывшей аптеке Феррейна или «Шале Березка» на Рубле? – спрашивала Зоя.

– Хотите так понтово?


Не понтово, а стильно, большая разница! Можно даже совсем просто, хотя «Ветерок» в Горках – это нетрендово… Так все же в аптеке? С платьем тоже непонятно, белое – пошло, розовое – мимимишно, кремовое – старит… С рыжими волосами и вариантов немного – черное, белое и все оттенки зеленого или синего, выходит, все же белое? – Зоя листала каталог свадебных платьев будто через силу.

– С таким настроением слона не продать, – Куки привычным жестом закинула волосы назад.

– Мне вообще не до платья, у меня голимый пипец. Отказали в рабочей визе, а нынешнюю многократку взяли и аннулировали. Штатники озверели!


Всегда все ездили рожать в Америку, получали ребенку гражданство, выезжали, приезжали, тянули время до грин кард, так или иначе всё устраивалось, а лично Зое такой афронт. Глянули, что въехала туристкой, родила, продлила визу под тем предлогом, что бебика нельзя в российскую зиму тащить, выехала, теперь снова пытается въехать. Аннулировать визу, и все дела.


– Что ты раскисла, у тебя все зашибись! – уговаривала ее Корнелия. – Терзалась из-за Наумова, так проблема отвалилась. Нет визы в Штаты, будет гражданство в Европе. Кольца куплены, суд уже не тема.

– Суд меня не заботит, там все само движется, адвокат работает.

– Ты все же подала в суд?! Ща, сек, Поленовой отвечу… – Куки переключилась на месседжи.

«Где пресс-релиз?»

– спрашивала Поленова.

«Какой релиз, когда еще

нет списка гостей

_эмодзи_плачущая_рожица».


– Наташка сидит на таблах, все по три раза объяснять приходится. – сообщила Куки. – Так, давай сначала… Ты не забыла, что замуж выходишь?


Суд свадьбе не помеха. Первое заседание отложили из-за неявки ответчика. Если на следующее Наумов опять не придет, примут решение делать тест на ДНК. Жениху Зоя все сказала, тот отнесся спокойно: это Зоин вопрос, что в метрикеЛевочки должно стоять.


– С визой отлуп, кухню Жучка не доделала, дверцы шкафов так и не пришли, а ей и дела нет. И Боря из меня кровь литрами пьет…

– Уже и Боря кровь пьет?

– Измучил ревностью, что-то невыносимое. Выхожу из ванной, локоны накрутила – «Для кого прическа?». Мне что теперь, с грязной головой ходить? Сижу на встрече – пишет: «Ты с кем?», «Почему не звонишь?», «Когда освободишься?» Поставил определитель локации на телефон, вообще за гранью…

– С таким настроением слона точно не продать, – повторила Корнелия. – На новоселье с Борей придешь, надеюсь?


Новоселье – та же работа, повод собрать много полезных людей, каждого обмуркать. Придется Зое терпеть Мишу с женой, не пригласить их Куки не может. Жукова с возу – кобыле легче, с кем придет Наташа, опять же, ее вопрос, Глеба она уже пригласила. Придет тот с Лерой или один – вообще пофиг.


– У мужа Поленовой новая баба, знаешь? – спросила Корнелия на автопилоте: конечно, Зоя знает. – Вся такая овечка, а заглянешь в душу – акула в образе отстраненности от суетного. Наташке будет непросто себя в руках держать.

– Когда на вечеринках кому-то было просто… Я же тебя не упрекаю, что ты Наумова зовешь. Даже с удовольствием посмотрю на перекошенную рожу его жены.


Когда у Корнелии дошли руки позвонить Жуковой, лай и блеяние уже утратили актуальность, тема-свежак – новоселье. Боря торжественно объявил, что у них с Зоей свадьба в июне, Зоя показывала кольца, народ прикидывал, что парные Vacheron – это десятка евро. Ася дозированно участвовала в обсуждении колец, а Миша сидел уже весь зеленый. Зое аннулировали визу в Штаты…


– Да знаю уже! – рявкнула Жукова.


Она не все знает! Зоя уже клянет и своего жениха, тот ревнивый маньяк и вампир. Зоя поднывает, что не так уж и хочет замуж…


– Значит, пойдет под венец поневоле, – снова рявкнула Жукова.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее