Полузабытая песня любви

– Заходите. Пойду приготовлю кофе, не возражаете? – Она провела его в безупречно чистую гостиную, заставленную мягкими диванами и увешанную драпировками из тяжелых роскошных тканей. – Прошу вас, садитесь. Я на минутку. – Она вышла из комнаты, и Зак окинул взглядом рисунки, висящие на стенах. Несколько чудесных произведений художников двадцатого столетия, включая работу, которая очень напоминала набросок Генри Мура [86], явно эскиз к одной из его чувственных бронзовых скульптур. Затем взгляд Зака привлек рисунок, висящий на другой стороне просторной гостиной: даже с большого расстояния он сразу определил, что это работа Обри. Он подошел ближе, чтобы лучше его разглядеть, и с восхищением улыбнулся. «Мици, 1939». Зак хорошо его помнил. Восхитительный портрет девушки с обнаженными плечами, на котором она словно купается в солнечном свете. Он продавался на аукционе около одиннадцати лет назад, и Зак даже не стал участвовать в торгах. Он хорошо понимал, что у него попросту не хватит денег, чтобы купить этот самый чудесный из всех портретов Мици, созданных Обри, – несмотря на то что рисунок являлся лишь беглым наброском. Она была одета в крестьянскую блузу с низким вырезом, приоткрывающим гордые изгибы грудей, и солнце словно дарило ей свой поцелуй. Прекрасная юная девушка, у которой в глазах танцевал свет. Художник навсегда запечатлел этот миг, и теперь, семьдесят лет спустя, только человек с каменным сердцем смог бы посмотреть на это молодое лицо и не захотеть взять его в руки, чтобы покрыть поцелуями. Ее верхняя губа слегка выступала вперед, словно бутон, готовый раскрыться.

– Какая красавица, правда? – произнесла Анни Лэнгтон, появившаяся позади него с подносом, на котором стояли кофейник и небольшие чашечки. Она гордо улыбнулась, глядя на рисунок. – Я заплатила за него уйму денег. Тогда мой муж Джон еще был жив, так его чуть не хватил удар. Но я не могла его упустить. Она просто поет, согласитесь.

– Да, это верно. Я тоже в тот день пришел на аукцион. Просто не мог ничего с собой поделать, хоть и понимал, какая пытка будет наблюдать за тем, как это чудо купит кто-то другой, и знать, что больше никогда его не увижу.

– Это служит наглядной иллюстрацией того, что мы ничего не можем предугадать в своей жизни. Молоко и сахар?

– Спасибо, только молоко.

Желание рассказать миссис Лэнгтон, что он нашел Димити, что она жива и он с ней познакомился, жгло его, но он придержал язык. Пусть это откровение появится в книге, если он когда-нибудь ее закончит.

– Вот я и сказала тогда Джону, что деньги – это всего лишь деньги. В то же время красивая вещь – радость навсегда. Так гласит английская пословица.

Тут она посмотрела на портрет Мици с такой особенной страстью, что Зак почти узнал это выражение лица.

– Не было ли у вас случайно… романа с Обри? – спросил он с улыбкой.

Анни Лэнгтон устремила на него строгий взгляд:

– Молодой человек, я еще не родилась, когда Чарльз Обри ушел на войну.

– Да, конечно. Прошу прощения.

– Ничего. – Она быстро махнула рукой. – Пожалуй, для таких молодых, как вы, все люди, которые старше пятидесяти, кажутся глубокими стариками.

– Я не так уж и молод, – возразил Зак.

– Значит, просто недостаточно вежливы, да? – Ее лицо оставалось серьезным, но в глазах плясали искорки, и Зак смущенно потупился. Она сменила тему. – Насколько я поняла со слов Пола Гиббонса, вы особо интересуетесь портретами Денниса? Значит, вы знаете, кем он был?

– Нет. Я надеялся, что просветить меня на этот счет сможете вы.

– Ага, значит, эта тайна остается покрытой мраком. Увы, я тоже понятия не имею, кто он. Я провела кое-какие исследования, хоть мне, разумеется, не сравниться с таким знатоком Обри, как вы, но, увы, нигде не сумела найти каких-либо упоминаний о нем.

– И я не нашел.

– Ах, боже мой… надеюсь, вы не проделали весь этот путь только для того, чтобы спросить, не знаю ли я что-нибудь про Денниса?

– Нет-нет. У меня сложилась… своего рода теория относительно его портретов. И хотелось надеяться, что, если я увижу один из них, так сказать, во плоти, многое сможет проясниться.

– Ах вот как? – Хозяйка отхлебнула кофе, не отрывая от Зака пристального взгляда, и он понял: отделаться одними фальшивыми фразами не удастся.

– Меня очень тревожит то обстоятельство, что нигде не существует никаких упоминаний о Деннисе. В такое почти невозможно поверить, если принять во внимание то, когда эти портреты предположительно были созданы. Иначе говоря, если взглянуть на проставленные на них даты. Если они верны, то Деннис обязательно должен был в тот или иной момент оказаться в Блэкноуле. Я туда съездил и переговорил кое с кем из людей, живших в то время, но никто из них никогда о нем не слышал.

–  Предположительносозданы, вы сказали? Следует ли вас понимать в том смысле, что вы предполагаете, будто портреты не подлинные?