Полузабытая песня любви

– Я… я заблудилась, – проговорила Димити и застенчиво взглянула на Чарльза. – Вы обо мне беспокоились?

– Ну конечно, я был чертовски встревожен! Как ты поранила голову? Надеюсь, тебя не били?

– Ах, те мужчины! – выдохнула она, вспоминая произошедшее. – Я хотела пролезть под шлагбаумом, чтобы ускользнуть от этих ужасных людей, и ударилась о него головой…

– Ты пыталась пройти за барьер? Рядом с мечетью? – Чарльз нахмурился.

– Ну, я… просто хотела от них убежать… все кричали!

– Они просто говорили, что тебе нельзя там находиться, глупышка! На ту улицу за барьером вход разрешен только мусульманам. А в то время дня он был закрыт еще и для женщин, особенно тех, которые не закрывают лица. Ты сильно напроказничала, малютка Мици! – Чарльз вздохнул, а потом слегка улыбнулся: – Неудивительно, что они подняли такой шум.

– Я не виновата! Просто я не знала! – крикнула Димити. – Мне казалось, они хотят меня убить!

– Тише, успокойся. Они, конечно, не собирались никого убивать, а просто пытались удержать тебя от оскорбления их святыни. Вы друг друга не поняли, и ты, должно быть, очень напугалась. Понятное дело.

Димити закусила губу, и слезы хлынули у нее из глаз.

– Сожалею, что оказалась такой обузой. Простите, что вас напугала.

– Теперь это уже не имеет значения. Мы очень рады, что ты снова с нами, в целости и сохранности. Селеста и девочки тоже тревожились… – При упоминании о Селесте Димити обмерла и опустила взгляд на свои грязные руки и колени. Чарльз смущенно откашлялся. – Мици, расскажи, пожалуйста, что случилось. Из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор? – спросил он.

– Так, значит, Селеста не рассказала?

– Нет. Она предпочла промолчать. Говорит, я не пойму, и это останется между вами. – Димити задумалась над его словами, обрадованная тем, что Селеста ничего не открыла Чарльзу, и одновременно обеспокоенная этим ее решением. Получалось, что владение этим секретом увеличивало власть Селесты над соперницей.

– Я… надела кое-какие ее вещи. В… вашей комнате. Украшения и… шарф. Она застала меня. Может, ей показалось, что я их краду… Но это было не так! Клянусь! Я не замышляла ничего плохого!

– И это все? Она поймала тебя на том, что ты примеряла некоторые из ее вещей, и пришла в ярость? – Чарльз нахмурился, как будто не мог в это поверить.

Димити судорожно откашлялась.

– Мне показалось, она собирается меня убить, – сказала Димити кротко.

– Не смеши меня. Селеста тебя любит.

– А вы меня любите?

– Я… – Чарльз замолчал и снова взглянул на нее, очень серьезно, как будто вдруг в чем-то засомневался. Димити затаила дыхание. – Да, конечно люблю. – Голос его стал странным, напряженным. – Как мою собственную дочь, Мици. Даже такую, всю в синяках. Будет, знаешь ли, любо-дорого посмотреть. К утру все станет фиолетовым. Пощупай. – Он взял ее руку и осторожно приложил пальцами к огромной шишке на голове. Димити поморщилась. – Это произведет впечатление даже на Элоди, – проговорил он.

– Сомневаюсь.

– Ох, черт побери. Из ссадины сочится сукровица. Подожди.

Чарльз достал носовой платок и промокнэл свежую ранку на лбу у Димити, осторожно придерживая ее голову за подбородок. Димити наслаждалась этим прикосновением и тем, как дыхание Чарльза холодит ей кожу, ловила запах его тела, его пота. Она робко прикоснулась к его руке, оказавшейся рядом с ее лицом. Чарльз осматривал ранку, но когда он почувствовал ее руку на своей, то посмотрел ниже, и их взгляды встретились. Постепенно его глаза расширились, словно он увидел что-то опасное. Чарльз перестал обрабатывать ранку, и на миг, всего на один прекрасный миг Димити показалось, что он собирается снова ее поцеловать. Ей совершенно ясно представилось, как он наклоняется вперед и она чувствует вкус его губ. Сердце бешено заколотилось, его удары отдавались в голове, и боль стала едва выносимой, но Димити это не волновало.

– Все в порядке? – спросила она тихим голосом.

– Что ты имеешь в виду? – смущенно спросил Чарльз, отодвигаясь.

– Мою голову.

– С ней все хорошо. К тебе приходил доктор, которого мы вызвали на всякий случай, но он сказал, что тебе просто нужно отдохнуть. Однако… – Чарльз помолчал и приложил руку тыльной стороной к ее лбу. – Ты почему-то очень горячая. Уж не начинается ли у тебя лихорадка?

– Не знаю… Я не очень хорошо чувствовала себя сегодня утром, до того как Селеста…

– Э, да ты вся дрожишь! А ну-ка, ложись. Тебе нужен покой, Мици, – проговорил Чарльз, и Димити повиновалась. Его забота показалась ей сладкой, как мед.