Полвойны

— Остановить их! – пронзительно зазвенел голос Ярви поверх рева огня. – В кандалы их! Заковать! Позже решим, кого отпустить, а кого обвинить!

Воины Ральфа уже вбегали в двери, их кольчуги, клинки и жадные глаза сияли отблесками огня. Мимо протащили пинающуюся девушку с бритой головой и с кровью на оскаленных зубах. Ученица, как и Колл, которая делала лишь то, что ей приказывали. Он потер старые отметины от невольничьего ошейника.

Могло показаться странным, что человек, сам перенесший рабство, может так легко отправлять в рабство других, но Колл так не думал. В конце концов, мы все учим других тому, чему когда-то учили нас.

— Где Праматерь Вексен? – прорычала Скифр, брызгая слюной с обожженных губ.

— Наверху! – завизжала министр, съежившись от страха. – На втором балконе! – Верности в Скекенхаусе не осталось, лишь огонь и хаос.

Они пошли через просторный зал к узкому проходу, и пепел кружился вокруг них, словной черный снег. По винтовой лестнице наверх, выше и выше, их дыхание отражалось эхом, а их тени плясали в темноте. Мимо одной двери, в другую и в ослепительный свет.

Перед перилами из эльфийского металла стояла старуха в одеянии, волочившемся по полу. Ее седые волосы были коротко острижены, рядом валялась огромная груда книг, с корешками, инкрустированными золотом и драгоценными камнями. Она схватила охапку и швырнула за перила: годы работы, десятилетия уроков, века познаний канули в пламя. Но так бывает, когда Мать Война расправляет свои крылья. В один радостный миг она разрывает в клочья то, что ее хнычущий муж ткал веками.

— Праматерь Вексен! – крикнул Ярви.

Она замерла, сгорбившись, а потом медленно повернулась.

Женщина, которая правила всем Расшатанным морем, которая избирала судьбу бесчисленным тысячам, которая запугивала воинов и использовала королей как марионеток – она была совсем не такой, как ожидал Колл. Не хохочущей злодейкой. Не ужасным злом. У нее было по-матерински доброе лицо, круглое и морщинистое. Она казалась мудрой. Дружелюбной. Никаких знаков, кричащих о ее положении. Лишь прекрасная цепочка на шее, на которой висели исписанные бумажки. Предписания, приговоры, долговые расписки и приказы. 

Она улыбнулась. Не как отчаянная жертва, наконец загнанная в угол. Скорее как наставник, чей своенравный ученик все-таки ответил на призывы.

— Отец Ярви. – У нее был глубокий, спокойный и ровный голос. – Добро пожаловать в Скекенхаус.

— Сжигаете книги? – Ярви очень медленно пошел в сторону своей старой госпожи. – Я думал, что министр должен хранить знания.

Праматерь Вексен тихо цокнула языком. Разочарование сведущего учителя поспешной глупостью ученика.

— И ты еще будешь читать мне нотации о том, что должен делать министр. – Она сбросила с балкона последнюю стопку книг. – Ты не получишь пользы от собранной мною мудрости.

— Мне она не нужна. – Он поднял свой эльфийский посох. – У меня есть это.

— У эльфов оно тоже было, и посмотри, что с ними стало.

— На их примере я научился. Не говоря уже о вашем.

— Боюсь, ты ничему не научился.

— Забудь об обучении, – прорычала Скифр. – Ты прольешь свою кровь за кровь моих детей и за кровь детей моих детей. – Она подняла свое эльфийское оружие. – Я жалею лишь об одном: что ты не сможешь истекать кровью достаточно долго.

Глядя в лицо Смерти, Праматерь Вексен даже не вздрогнула.

— Ведьма, ты заблуждаешься, думая, что кровь твоих детей на моих руках. Я слышала, что тебя видели в Кальиве, порадовалась, что ты исчезла с Расшатанного моря, и была уверена, что ты никогда не вернешься.

— Ты соткана из лжи, министр, – прорычала Скифр, на ее сморщенном лбу блестел пот. – Ты послала за мной своих воров и убийц!

Праматерь Вексен грустно вздохнула.

— Сказала воровка и убийца, которая лижет ноги принцу лжецов. – Она посмотрела в глаза Коллу, Скифр и наконец Ярви. – Я знала, что ты змей, с тех самых пор, как ты поцеловал мою щеку после испытания. Надо было сокрушить тебя тогда, но я предпочла милосердие.

— Милосердие? – Ярви разразился хохотом. – Вы надеялись, что я буду кусать не вас, а ради вас.

— Возможно. – Праматерь Вексен с отвращением посмотрела на эльфийское оружие в руках Скифр. – Но я никогда не думала, что ты прибегнешь к этому. Нарушить главнейшие законы Министерства? Рискнуть миром ради своих амбиций? 

— Вы ведь знаете поговорку. Пусть Отец Мир льет слезы над методами. Мать Война улыбается, глядя на результат.

— Я знаю эту поговорку. Но она пристала убийцам, а не министрам. Ты – яд.

— Не будем притворяться, что лишь один из нас стоит в тени. – Глаза Отца Ярви заблестели отраженным огнем, когда он двинулся вперед. – Если я – яд, то это вы смешали меня своими интригами. Яд, который вы сварили, когда приказали убить моего отца и брата. Яд, который вы никогда не предполагали отведать сами.

Плечи Праматери Вексен поникли.

— Я тоже о многом жалею. В конце концов, только сожаления и оставляет власть. Но заносчивость Лаитлин рано или поздно затащила бы нас в объятия Матери Войны. Я пыталась вести нас мимо скал. Я пыталась выбирать меньшее зло и большее благо. Но тебе нужен хаос.