Полый человек

Они снова занимаются любовью, а потом засыпают на прохладных простынях. Редкие порывы ветра шевелят занавески. Во сне Гейл ворочается и бормочет, все время протягивая руку, чтобы коснуться мужа. Бремен просыпается в сумерках, когда уже стемнело, но в небе за окном еще не погасли отблески летнего дня.

Снизу доносится какой-то звук.

Джереми замирает, стараясь не потревожить тишину даже дыханием. Ветер стихает. Потом звук повторяется.

Он соскальзывает с кровати, стараясь не разбудить Гейл. Та свернулась калачиком на своей половине, подложив ладонь под щеку, и улыбается во сне. Бремен босиком идет в кабинет, подходит к письменному столу и открывает нижний правый ящик. «Смит-и-Вессон» калибра .38 – тот, который он выбросил в воду во Флориде перед тем, как столкнулся с Ванни Фуччи, с царапиной на магазине и вмятиной на нижней части ствола – лежит на своем месте. Джереми берет револьвер, откидывает барабан и видит в гнездах латунные кружки шести патронов. Шершавая рукоятка удобно лежит на ладони, металл предохранителя холодит палец.

Стараясь не шуметь, Бремен выходит из кабинета, спускается по лестнице, пересекает гостиную и приближается к двери на кухню. В доме полумрак, но его глаза уже привыкли к темноте. Со своего места он видит туманный белый призрак холодильника и вздрагивает, когда включается компрессор. Затем опускает револьвер и ждет.

Приоткрытая дверь из москитной сетки распахивается, а потом снова закрывается. По кафельным плиткам пола скользит тень.

Это движение пугает Джереми, и он подается вперед и поднимает револьвер, но через секунду снова опускает. Джернисавьен, их своенравная трехцветная кошка, подходит к нему и требовательно трется о его ноги, после чего бьет хвостом, возвращается к холодильнику, вопросительно смотрит на хозяина и снова подходит и трется о его ноги, еще нетерпеливее.

Джереми опускается на колени и чешет кошку за ухом. Револьвер в его руке выглядит по-идиотски. Вздохнув, он кладет оружие на кухонный стол и двумя руками гладит Джернисавьен.

***

Следующим вечером, во время их позднего ужина, восходит луна. Электрическое освещение в доме не работает, но все остальное в порядке. В морозильнике в подвале обнаруживаются бифштексы, в холодильнике – пиво, а в гараже остались несколько мешков древесного угля. Гейл и Джереми устраиваются на заднем дворе возле старого насоса и ждут, пока на гриле жарятся бифштексы. Джернисавьен внимательно наблюдает за ними из-под большого старого деревянного кресла, хотя ее только что покормили.

На Бремене его любимые хлопковые чиносы и голубая домашняя рубашка. Гейл надела свободное платье, которое часто брала с собой в поездки. Их окружают звуки, которые они столько раз уже слышали на заднем дворе: стрекот сверчков, крики ночных птиц в саду, многоголосый хор лягушек из темноты у ручья и шорох воробьиных крыльев в амбаре. При свете керосиновой лампы они накрывают стол, а потом Гейл зажигает свечи. Когда все готово, они гасят лампу, чтобы лучше видеть звезды.

Бремен подает стейки на плотных бумажных тарелках, и нож с вилкой отбрасывают на белой бумаге тень в виде креста. Ужин состоит из стейков, вина из еще не истощившихся запасов в подвале, а также простого салата – из сорванных на огороде редиски и лука.

Несмотря на всплывающий в небе серп луны, звезды кажутся необыкновенно яркими. Джереми вспоминает, как однажды ночью они вдвоем забрались в гамак, чтобы посмотреть на космический корабль, проплывавший по небу, словно унесенный ветром янтарный уголек костра. Он понимает причину – звезды сегодня светят ярче потому, что красоту неба не портит отраженный свет от огней Филадельфии или платной автострады.

Ужин еще не закончен, когда Гейл вдруг наклоняется вперед. Где мы, Джереми? Она устанавливает телепатический контакт очень осторожно, чтобы не вызвать головную боль.

Ее муж делает глоток вина.

– Разве плохо быть дома, малыш?

Дома быть хорошо. Но где мы находимся?

Джереми сосредоточенно вертит в пальцах редиску. На вкус она соленая, на ощупь прохладная.

Гейл смотрит на темную линию деревьев по краю фруктового сада. Там мерцают светлячки.

Что это за место?

Назови последнее, что ты помнишь, Гейл?

– Я помню, как умирала, – тихо отвечает она.

Эти слова для него – словно удар в солнечное сплетение. Мысли его путаются.

– Мы никогда не верили в жизнь после смерти, Джереми, – охрипшим голосом продолжает его жена. – Дядя Бадди… «После смерти мы помогаем расти цветам и траве, Бини, а все остальное – горшок с дерьмом…»