Полынь на снегу (Повести, рассказы)

Слободкин вышел на улицу возле своего дома, еще раз перечитал послание друга. И смертельно позавидовал Зимовцу — добился все же своего парень, на фронт идет. А он, Слободкин, все еще в тылу. Задания выполняет. Правда, тоже нелегкие, ответственные, почти всегда неотложные. Крутись, Слобода, выкручивайся, «находи и докладывай». Сергей невольно улыбнулся, вспомнив слова старшины Браги. Значит, доверяют! Это уже хорошо. Об этом доверии словечко можно бы Зимовцу сказать — пусть знает, не ударил пока Слободкин в грязь лицом перед Москвой. Да только номер почты еще неизвестен. И обязательно надо бы про общежитие. Как бегал, звонил во все концы, хлопотал все последние дни, пока нашел подходящее здание недалеко от «Мотора». Как убеждал жильцов переехать в другие дома, подобранные им. Как всех убедил, кроме одного, и как потом с ним схлестнулся и чего ему, Слободкину, это стоило. И как ремонт начали, хотя материалов не было никаких. И, конечно, про Лену Лаптеву надо бы. Очень она Ину напоминает. Такая же умная, решительная. И душа настоящая. Даже во внешности Лены есть что-то такое, что роднит ее с Иной. Такая же челка, такие же большие, чистые глаза, такая же ямочка на щеке. «Сейчас приду на работу и сразу же загляну в отдел пионеров, поздороваюсь со всеми девчатами. Да, да, именно со всеми. Ну, а значит, и с ней, с Леной»…

Добравшись до Маросейки и распахнув дверь отдела пионеров, или «девчачьей державы», как его все здесь называли, Слободкин замер на месте и поднес руку к глазам, словно защищаясь от солнца. Всюду — на столах, на подоконниках и даже на старом, ржавом сейфе стояли цветы! Какие, Сергей еще не успел разобрать, но было совершенно ясно — живые, настоящие: все пространство комнаты казалось наполненным их летучим ароматом. Слободкин ощутил острый запах зеленого поля, леса, полынного куста, пробившегося через снег далеко отсюда, на берегу Волги, и вдруг спохватился:

— Девочки, да сегодня же ваш праздник! Ой, дурень я, дурень… Ну, поздравляю вас, дорогие женщины! От всей души и от мужского отдела нашего…

— Да уж ладно, ладно, — остановила Слободкина Лена. — Какие теперь праздники?

— А цветы откуда взялись? С неба? — опросил Сергей.

— А цветы действительно с неба, — за всех ответила Лена. — Асоян сегодня из Еревана прилетел. Он у нас настоящий рыцарь.

Кто такой был этот Асоян, Слободкин не знал, но ему стало почему-то чертовски обидно, что не он оказался рыцарем. Сергею захотелось даже чем-нибудь уязвить слишком предприимчивого Асояна, и он с издевкой всплеснул руками.

— Чудно все-таки! — ехидно сказал Слободкин.

— Что именно? — спросила начальница Лены, долговязая Вера Куцыбо.

— Для кого война, для кого красивые командировки…

— Зря вы так, — Вера строго посмотрела на Сергея. — Если не знаете… Одним словом, я бы на вашем месте…

— Не сердитесь, Вера, — сказала Лена, — он ведь действительно не знает. Объяснить ему?

— Объясните, — ответила Куцыбо.

— Цветы стоят тут только до вечера. — Челка у Лены упала на самые глаза, ямочка на щеке исчезла.

— Как до вечера? — не понял Сергей.

— Для госпиталя это, — пояснила Лена. — Пока довез, Асоян руки себе обморозил. Да и цветы еле дышат. «Возьмите, говорит, девочки, пока к себе, пусть отогреются».

Слободкин был сконфужен до последней степени. Девчата поняли это. Куцыбо за всех сказала:

— Ну, хорошо, хорошо, прощаем. Прощаем, девочки?

— Прощаем как новенького, — уточнила Лена. — Вы сколько тут? Месяц всего?

— Второй начинается, — еле слышно ответил Слободкин.

— Скоро привыкнете, — успокоила Сергея Куцыбо. — А если хотите исправиться, есть подходящий случай: проводите нас сегодня в госпиталь. Можете?

— Могу. Только я поздно освобожусь, ничего?

— Мы попросим, чтоб вас пораньше отпустили, — сказала Куцыбо. — По случаю нашего праздника.

— А что мы еще возьмем с собой? — опросил Слободкин. — Не с одними же цветами в госпиталь?

— Вот это речь уже настоящего мужчины! — Вера Куцыбо первый раз за все время разговора улыбнулась. — Глядите сюда!

Скрипнула дверь сейфа, в глубоком чреве его Сергей увидел десятка полтора аккуратно сложенных свертков, от которых пахло чем-то вкусным, давно забытым.

— Развернуть? — спросила Куцыбо, взвесив на ладони один из свертков.

— Не надо, — сказал Слободкин, сглатывая слюну. — Вижу и так — подготовились как следует.

— Сказать или нет? — спросила Куцыбо, глянув на подруг.

Девочки молчали.

— Так и быть, поясню, — продолжала Вера, — чтоб не ломал человек голову над тем, откуда разносолы такие. Подарки это ко Дню Восьмого марта, Сережа. Всем женщинам всех отделов. В одном сейфе уместились.

— Хорошие подарки, — смущенно сказал Слободкин.

— Не знаем, врать не будем, не пробовали, — ответила Вера.

— Пахнет вкусно, — с деланным равнодушием заметил Сергей.

— Поэтому мы и упрятали подальше, — созналась Куцыбо. — Работать же нужно!