Полынь на снегу (Повести, рассказы)

— Лично я и одного дня этого не потерпела бы!

— Вчера там был товарищ Ломидзе. Он все видел своими глазами.

— А сегодня товарища Ломидзе весь день не будет на месте, у него срочное совещание в наркомате. Значит, все останется по-старому? А завтра товарищ Ломидзе выедет на Дальний Восток…

— Откуда вы знаете?.. — поразился Слободкин.

— Я к примеру говорю. Ну, не на Дальний, так в Сибирь. Эх, товарищ парашютист, товарищ парашютист! Я бы на вашем месте…

— Лена, не сердитесь. Мне действительно нужен совет.

— Совет? Комсорга с «Мотора» немедленно в ЦК! — решительно сказала Лена.

— Вызвал уже…

— Тащите его сейчас же на пятый этаж. Хотите, я сама скажу товарищу Левыкину? Надо поднять на ноги всех!.. Ой, подождите, мне, кажется, Смоленск дают…

Слободкин опустил трубку. «Шутит Лена или говорит серьезно? Голосок у нее то сердитый, то лукавый, не поймешь, где шутка, где не шутка».

Так думал Слободкин. А когда дверь его комнаты отворилась и на пороге выросла нескладная фигура Савушкина, Сергей неожиданно для самого себя сказал:

— Хорошо, что быстро добрались. Нам с вами надо зайти к секретарю ЦК.

— К товарищу Левыкину?.. — упавшим голосом спросил Савушкин.

Слободкину стало жаль парня. «Вот бегает, мечется, что-то пытается сделать полезное, а в общем-то беспомощный человек. Перед начальством робеет. Ни с кем не любит портить отношений. Эх, Савушкин, Савушкин, где твоя комсомольская страсть? Тихонький ты какой-то, сробевший».

Слободкин думал о Савушкине, но на самом деле себя подзадоривал. «Тоже ведь стушевался сейчас перед пятым этажом. Стушевался или нет? Ну, говори, чего губу прикусил? Стушевался, факт! Девчонка-секретарша смелее тебя оказалась…»

Сидя в кабинете секретаря ЦК, помешивая алюминиевой ложечкой жидкий чай в стакане, поглядывая то на Левыкина, задававшего вопрос за вопросом, то на Савушкина, забывшего вдруг всю свою робость, рассказывавшего о положении на заводе прямо, без всякого подмалевывания, Слободкин думал о многом, но главным образом о том, какая все-таки молодчина эта Лена Лаптева! «Сколько в ней решительности, настоящего огонька! Живой укор некоторым. Мне по крайней мере. Чем бы ни кончился этот разговор у секретаря ЦК, сразу же зайду в отдел пионеров, к Лене. „Спасибо, — скажу тебе, — хороший человек. Выручила, помогла. Не зря я про тебя Зимовцу в самом первом послании настрочил…“»

Левыкин между тем все расспрашивал Савушкина, записывал что-то в книжечку, поднимал то одну, то другую телефонную трубку, с кем-то спорил, с кем-то ругался, кого-то обещал вытащить на бюро. Наконец оставил в покое телефоны, сложил книжечку, отодвинул неначатый чай, поглядел на Сергея.

— Товарищ Слободкин, вы в ЦК человек новый…

«Начинается, — подумал Сергей. — Надо было мне, дурню, не пороть горячку, а через Ломидзе действовать. Сейчас вежливо, деликатно, как у него, говорят, заведено, выдаст мне по первое число».

Сергей тоже отодвинул чай, к которому не притронулся, откашлялся, еле слышно ответил:

— Новый.

— Хорошо, что новые люди к нам приходят. В комсомольской работе обязательно перец должен быть. Вы меня поняли?

— Нет, — откровенно признался Слободкин.

— А вы? — Левыкин перевел лукавый взгляд на Савушкина.

— А я понял.

— Вы если и не поняли, все равно сделаете вид, что все вам ясно и понятно. Я про вас немного слышал. — Левыкин выразительно постучал остро отточенным карандашом по книжечке. — Общежитие на Стромынке надо срочно привести в божеский вид.

Савушкин с готовностью поддакнул. Сергей промолчал.

— А вы сами-то общежитие видели? — спросил Левыкин Слободкина.

— Нет, не успел. Но… — начал было Сергей, однако его «но» было таким тихим, а секретарь уже так загорелся действовать не откладывая, что этого «но» не заметил.

— Давайте посмотрим, — сказал он. — У вас время есть?

— Есть. Только в отделе у нас сегодня все на совещании, — ответил Сергей.

Он видел, что Левыкин решил сию минуту ехать на Стромынку, и возражать ему не стал, хотя прекрасно понимал, что возразить надо бы: слишком уж далеко эта Стромынка от завода.

Левыкин между тем поторапливал:

— Я вас долго не задержу, собирайтесь.

Когда они уже спускались по лестнице, к Сергею подбежала Ксюша и на ходу шепнула:

— Звонил Ломидзе. Его не будет, оказывается, целых три дня. Заняться «Мотором» поручено вам.

Минут через двадцать машина, в которой ехали Левыкин, Слободкин и Савушкин, остановилась у перекошенной кирпичной коробки, растрескавшейся, подпертой с фасада бревнами, чтоб не рухнула на мостовую.

Внутри оказалось еще хуже. Полы ходили ходуном, на койках лежали рваные мешки, набитые соломой. Ни одной живой души не было в общежитии. Только старый мрачный человек, назвавшийся комендантом, тяжело хромая, сопровождал, непрошеных посетителей. В руках он держал железный керосиновый фонарь с оторванной дверцей и без стекла.

— Он же не горит небось, папаша? — спросил Левыкин коменданта.

— Не горит, — сознался тот.

— Зачем же он вам?

— На всякий случай. Мало ли что…