Полынный мед (главы из романа)

А старуха молчит, лишь медленно так, цыплячьими шажками к нам подкрадывается. И чувствую я, не к добру это, ох, не к добру! Но пока не психую особо. Мало ли, может, то агрофенина сестра-близняшка приехала да, приняв нас за воров, хочет в дверь прошмыгнуть от греха подальше. Только почему это у сестренки глазки горят, а ноздри... ноздри-то, как крылья трепещут.

- Г-г-гога, - бормочу я, - Кажись, это она.

- Кто? - пялится на меня напарник.

- Аг-аг-агрофена.

- Та она ж того... Помэрла.

- Да воскресла! - как заорет Агрофена, аж стены ходуном заходили.

- Мать моя жэнщина! - визжит Гога, приноравливаясь, как бы обратно в окошко сигануть.

А на меня столбняк напал. Представляешь, натурально стою, и шевельнуться не могу.

А бабулька тем временем как пасть разинет, а из нее клычища саблезубый тигр позавидовал бы.

- Беги! - кричу Гоге. - Упырь она! Вампирша!

Гоги - раз, и не стало. А я все стою, дурак дураком.

Старуха уж совсем рядом, слюни текут из ее пасти, на пол капают с дробным звуком.

Еще шаг, еще. Уж тянется она к моей шее, уж клыками хватает за кожу и тут, как гром с небес:

- Стоп! Снято. Переходим к следующей сцене.

И полыхнуло юпитерами, засуетились вокруг люди, завизжал сервомоторами съемочный кран.

- И не забудьте заплатить статистам, - вновь послышался тот же голос. - Отлично сыграно. Натурально...

С Гогой, разумеется, гонораром я не поделился. Я ж свою шею подставлял, не он.

Впрочем, его я нашел лишь через час. Он забился в собачью конуру и ни за что не хотел вылезать. От клада тоже категорически отказывался. Посему, пришлось выложить свой последний козырь:

- Есть, между прочим, способ черта вызвать из ада прямо сюда. Нам даже ходить никуда не надо.

- А почэму ты до сых пор молчал? - поразился Гога.

- Ну, это для нас не совсем безболезненно может пройти.

- Для обэих? - тут же спросил Гога.

- Да, нет, - вздохнул я, понимая, к чему он клонит.

Но я был согласен и на это, лишь бы разбогатеть, а врачи у нас хорошие.

- И что дэлать нужно? - заинтересованно сказал Гога, выбираясь из собачьей будки.

- Ничего особенного. Я черта призову, а ты его хватай.

- Нэт. Давай так: ты чёрта прызовы, ты его и х-хватай.

- У меня не получится, - отвечаю я ему. - Не до того мне будет.

- Ну, хорошо. Попытка нэ пытка. Только это в послэдный раз. Нэ получится - большэ нэ просы, памагат нэ буду.

Я вздохнул и сказал:

- Черт, помоги, не видишь, туфлю не могу снять?

- Какой туфля? - начал было Гога, как вдруг и в самом деле прямо из воздуха материализовалась рогатая образина и давай с меня туфлю тащить.

И больно ведь тащит, вместе с кожей. Я ору благим матом, а Гога стоит и глазами клипает.

- Да убери его от меня! - ору. - Он же мне ногу вместе с туфлей снимет.

А черт оглянулся, видит на него Гога в растопырку идет, ну и сиганул в кусты. Мы - за ним. А он к твоему дому.

Гога кричит:

- Дэржи!

Я бегу впереди него и бормочу в ответ:

- Да не ори ты! Думаешь, я знаю, как его поймать? К тому же боязно что-то. Что если он сам на нас навалится?

- Нэ знаю, - говорит мне Гога, - говорил: нэ знаю! Гэрой! Куда лэзэшь? В кустах смотри, ныкуда он нэ дэнэтся!

- Сам герой, - отвечаю ему я. - У бабки Агрофены, небось, в штаны наклал.

- Сам ты наклал. Джыгита старой бабкой нэ испугаешь, тэм болээ мёртвой.

- Ага, я видел, как ты через окошко сиганул. Пуля так быстро не летает.

- Ну тэбя, плохой ты, Шубин, чэловэк. Сам чёрта лови. Знать тэбя нэ хочу.

И он ушел. Хотел было я его догнать, да слышу - там сирена завыла, потом материться кто-то стал. Опять, наверное, менты Гогу повязали. А мне что-то с ними ручкаться не охота. Посидел на скамейке, покурил, хотел было домой идти да тут вспомнил, что у тебя окошко горело...

В установившейся тишине негромко постукивали часы. Где-то взвыла собака, потом принялась лаять нудно и размеряно. Летучая мышь проскользнула на границе света, отбрасываемого лампой на балкон.

- Слушай, - поинтересовался Алексей, - а зачем тебе деньги?

- Да ты что? - вытаращился на него Витька. - Деньги! Деньги - это сегодня все! - и он неопределенно пошевелил растопыренными пальцами.

- Ну хорошо, - не успокаивался Никулин, - отдашь ментам причитающееся...

- Ментам?! - прервал его Шубин. - Хрен им! Деньги будут - они ко мне на пушечный выстрел не подойдут. Разве что, сам поманю. Вот ведь гады! Утюжат меня, я им, понимаешь, ору, что нынче не старые времена, а они, сволочи, ржут. Демократия, мол, многогранна, а все новое - это всего-навсего хорошо позабытое старое. П-падлы!

- Ну а деньги-то? - напомнил Алексей.

- Деньги, - в глазах у Витьки засветилось нечто в равной степени похожее и на мечту и на идиотизм. - Квартиру куплю в центре, обставлю... Тачкой приличной обзаведусь... Махну на Канары...

- Куда? - не расслышал Алексей.

- На Канары... Там где-то, на Западе, - неопределенно махнул рукой Шубин. - У меня недавно приятель оттуда вернулся. Собрались втроем с женами и рванули. Сняли там комнатенку, погуляли... Эх!

- Что, так все вшестером в одной комнате и жили? - удивился Алексей.

- Почему вшестером? Вдесятером. Они и детей с собой брали, - пояснил Витька.

- Что ж это за отдых?