Полжизни

Такимъ мудрецомъ и зв?здочетомъ сд?лался я какъ разъ къ той пор? вакацій, когда въ Хомяковку прі?халъ погостить дня на три родственникъ мадамъ Стр?чковой, графъ Кудласовъ. Онъ ?халъ за своей женой на Сергіевскія воды и высадился, какъ и мы, прямо съ парохода.

Я въ первый разъ въ жизни очутился въ обществ? настоящаго «всамд?лишнаго» графа. Мы тамъ у себя, въ п?вческой, называли «аристократами» вс?хъ губернскихъ баръ… да чего тутъ баръ!.. всякаго, кто ?халъ въ собственныхъ крытыхъ дрожкахъ или носилъ пальто-пальмерстонъ отъ портнаго Мельникова! Барыньки, д?вицы и старушенціи, являвшіяся къ намъ въ университетскую церковь, тоже обзывались «аристократками», коли стояли поближе къ начальству и од?вались почище. Про титулованныхъ господъ мы слыхали, но въ город? водились только князьки татарскаго рода; а графовъ съ звонкими именами что-то не водилось. Все, что пахло аристократіей въ нашемъ вкус? — раздражало насъ; мы и не желали разсуждать, а сквозь зубы ц?дили только: «сволочь!» Когда я пожилъ у Стр?чковыхъ и увидалъ, что такое эти аристократы (а в?дь другихъ у насъ въ город? и не было), то сталъ надъ собой подтрунивать; меня и животненность-то ихъ не могла уже возмущать какъ сл?дуетъ: такъ она была достолюбезна.

Увидавши графа, я подобрался, и во мн? что-то екнуло сердитое: я тотчасъ-же распозналъ, что это аристократъ не Стр?чковскаго подбора. Графу казалось на видъ л?тъ подъ тридцать. Лицо у него было какъ есть русское, но точно его кто обчистилъ и обточилъ для барскаго обихода. Над?ть на него цв?тную шелковую рубаху — онъ смахивалъ-бы на красиваго полового, какихъ я потомъ пріятельски знавалъ въ московскомъ заведеніи Турина: кудрявые темные волосы, подсл?поватые бойкіе каріе глазки, скулы и носъ крупные, но не мужицкіе, усики и бородка (тогда только-что пошла воля насчетъ бородъ). Ростомъ онъ ин? подходилъ чуть не подъ-мышку; но широкія плечи и легкая походка точно поднимали его на ц?лую четверть, и всякій-бы его назвалъ виднымъ мужчиной. Почему-то я ждалъ гвардейца, но оказался штатскій, весь въ желтоватой парусин? и соломенной шляп?.

VIII.

Стр?чковъ озаботился немедленно моимъ представленіемъ графу, котораго онъ звалъ «дядя».

Графъ съ перваго-же разговора обошелся со мной такъ внимательно и точно даже вкрадчиво, что я еще сильн?е разсердился; но тутъ-же обозвалъ себ? болваномъ и къ вечеру уже смотр?лъ на него спокойно. Я только и остался спокойнымъ въ дом?, а вс? остальные были до самаго отъ?зда графа въ волненіи. Мадамъ Стр?чкова рядилась ц?лыхъ три дня и то-и-д?ло упрашивала своего дворецкаго Костиньку, «чтобы все было прилично!» Меня удивляла такая суматоха: правда, графъ былъ другаго полета птица, но никакихъ претензій не заявлялъ, велъ себя простымъ родственникомъ и даже за об?домъ садился между молодежью.

Стр?чковъ объяснилъ мн?, когда мы пошли спать въ первый день, причину общей передряги.

— Мать-то моя, ты видишь, съ норовомъ, и не хочетъ себя выказать степной пом?щицей… Дядя — челов?къ хорошій; но супружница-то его — ухъ, какая!..

— Да в?дь ея зд?сь н?тъ, такъ не все ли вамъ равно?

— Она его вотъ какъ держитъ (онъ сжалъ кулакъ) и все у него выспроситъ… Мать, не знаю изъ какого шута, и спитъ и видитъ, чтобы та къ ней въ гости прі?хала… Вотъ за этимъ и пялится…

— Ты тетеньку-то не долюбливаешь? спросилъ я такъ, зря, собираясь ложиться.

— Я всего разъ ее вид?лъ. Бабецъ, я теб? доложу…

Онъ не нашелся, какъ опред?лить ея качества. Прибавилъ только:

— Мраморная-- одно слово. Не очень-то я желалъ бы принимать ее въ Хомяковк?… Она все на парле-франсе.

Засыпая, онъ сказалъ мн?:

— Ты что думаешь, — дядя-то в?дь георгіевскій кавалеръ; офицерскій крестъ им?етъ.

Онъ усп?аъ уже наговорить графу съ три короба о моей учености и геніальности. На другой день съ ранняго утра мы втроемъ ходили по хозяйству. Графъ, кажется, прі?аааъ больше за т?мъ, чтобы купить на Стр?чковскомъ завод? трехъ матокъ и пары дв? хорошихъ «коньковъ». Онъ былъ какъ сл?дуетъ хозяинъ тогдашняго времени: не очень-то св?дущій, но сильно наклонный къ «агрономіи». Слыхалъ онъ, что такое Гогенгеймъ, гд? наши баричи 40-хъ годовъ обучались разной агрономической премудрости у виртембергскихъ н?мцевъ. Раза два произнесъ фразу «вольный трудъ» и что-то разсказалъ про заведенный имъ въ глуши хуторъ. О Стр?чковскомъ хозяйств? и разныхъ «улучшеніяхъ» онъ все разспрашивалъ меня, такъ что я поневол? долженъ былъ высказывать передъ нимъ вс? мои «высшія соображенія».

Графъ слушалъ меня съ отм?нно-ласковой улыбкой. Этакъ улыбаются молодые губернаторы на гимназическихъ актахъ, когда вручаютъ (за отсутствіемъ архіерея) золотую медаль ученику. Говорилъ онъ для меня совс?мъ по новому, съ легкой, чисто графской картавостью, и безпрестанно повторялъ:

— Прекрасно, я съ вами совершенно согласенъ, вы стоите за настоящую, раціональную агрономію.

Слово «раціональный» смутило меня. Я никакъ не могъ сообразить, изъ каких былъ графъ, и даже, опять на сонъ грядущій, разспросилъ Стр?чкова: что такое его дядя, — штатскій или военный, и почему у него Георгій, а онъ слова употребляетъ изъ книжекъ?