Ползла по небу черепаха

Она развернулась и быстро пошла прочь, боясь, что он окликнет ее, начнет преследовать. Но Бондарев остался сидеть на скамейке, задумчиво глядя вслед молодой женщине.

Наташа ворвалась домой как вихрь и застала маму за разворачиванием какого-то большого свертка.

– Вот, смотри! Достала прекрасное платье баклажанного цвета, который тебе очень идет.

Наташа замерла, нервозность улетучилась вмиг. Она улыбнулась, наслаждаясь моментом, следя за тем, как тонкие руки Татьяны Анатольевны управляются с бумагой и пакетом. Забота всегда приятна, с ней не хочется бороться. Прекрасная, добрая, нежная мама! Когда платье было наконец извлечено, Наташа рассмеялась и покачала головой. Действительно, цвет баклажана и пуговицы такие же, красивые и перламутровые. А мама аккуратно приложила платье к дочери и развернула ее к зеркалу.

– Ну как?

– Прекрасно! Я давно себе ничего не покупала.

– А я заметила! И теперь, когда Владик приедет, не стыдно будет показаться ему!

Улыбка на губах Наташи застыла. Так вот, значит, для кого старается мама.

– Я гуляла в парке! – заговорила она, снимая туфли.

– Хороший денек для прогулки.

– Да, замечательный.

– Надеюсь, ты не устала? Я поставлю чайник на плиту согреваться. В холодильнике еще осталось сливовое варенье, – Татьяна Анатольевна осторожно повесила новое платье в шкаф. – А может, ты хочешь обедать?

– Нет, чая будет достаточно.

– Ну, хорошо.

Татьяна Анатольевна ушла на кухню. А Наташа стала переодеваться в халат и тапочки, закрутила жгутом волосы.

– Между прочим, я встретила Бондарева!

– Володю? – мама совсем не удивилась, наоборот, в ее голосе звучали теплые нотки. – Надо как-нибудь пригласить его в гости.

– Это лишнее, – Наташа вошла в кухню и присела за стол.

– Не забыла помыть руки?

– Мам, он просил меня поговорить с тобой.

– Володя? – Татьяна Анатольевна заваривала свежий чай, не глядя на дочь. А та, наоборот, внимательно вглядывалась в лицо матери.

– Когда вы разговаривали?

– Не помню точно, кажется, сегодня утром.

– Он не понимает, отчего ты передумала.

– Да-да, он не понимает.

– И почему ты передумала?

– Ну, я решила, что нехорошо отдавать Кристину в чужие руки. Мало ли что может случиться.

– Что, например?

– По телевизору показывают разные истории о том, как родной отец пристает к несовершеннолетней дочери. Смотреть невыносимо, разрывается сердце. А ведь Володя не отец, он может вспылить на какую-нибудь мелочь, разозлиться, устать. Да он сам не здоров. О каком воспитании может идти речь?

– Значит, тебя телевизор убедил?

Татьяна Анатольевна не ответила. Она налила чай в небольшую чашку и поставила перед дочерью. Наташа машинально взяла из вазочки клубничную карамельку и, развернув фантик, бросила ее в рот. Она испытывала раздражение к Бондареву и к матери, потому что они с легкостью пытались решить судьбу Кристины, о которой заботилась Наташа. И именно Наташу никто спрашивать не собирается, просто надо отдать девочку. Но сомнения не давали говорить напрямую, оставалась надежда на свободу. А что, если она уже этим летом сможет поехать к Люде? Люда, конечно, обрадуется, ведь они давно не виделись. Она всегда рада помочь Наташе, она единственная, кто всегда ее понимал и сочувствовал ей. Вовсе не обязательно пытаться выворачивать перед Людой душу, она чутко улавливала любое настроение.

– Мам, на следующей неделе надо будет ехать за Кристиной.

– Да-да, я помню.

– А что будет потом?

Наташу волновал этот вопрос, но она знала, что ответа на него не получит. Мама не сможет решить, что лучше для восьмилетней девочки. Да и не станет она ничего решать. Поэтому Наташа принялась говорить о том, что как так вышло, что девочка находится в больнице такое длительное время. Татьяна Анатольевна вздыхала, качала головой, соглашалась, даже пару раз смахивала с покрасневших глаз слезу.

– Надо было послушать этого доктора еще три месяца назад! Свозить Кристину к психологу. Сейчас бы избежали многих проблем. Кажется, эту новость обсуждают все кому не лень, раз уж Бондарев собрался заняться удочерением.

Но разговор был бесполезен. Тяжесть на душе все возрастала, освобождения от терзаний не приходило. Навязчивые мысли преследовали Наташу, доводя до паники, от которой потели ладони. Она пыталась понять мать, но чувствовала, что от этого становится только хуже. Татьяна Анатольевна могла предвидеть страшные неприятности, поэтому сделка с Бондаревым имела смысл. Но Наташа не могла с этим согласиться. У них семья, даже если Оля умерла. Нельзя впутывать чужих людей, особенно Бондарева, который может быть пристрастен. И с ним девочка окажется в опасности.

Пытаясь преодолеть мрачное настроение, Наташа подумала о том, что Владу совершенно не нужно приезжать в такой момент. От этого может стать хуже. Она попыталась сказать об этом маме, но та не согласилась.

– Я не смогу отказать человеку от дома, потому что он уже собрался в дорогу!

– Не вижу в этом проблемы. Уверена, что Влад поймет.

– Нет, это неприлично. Так нельзя!

– Но, мама, уверяю тебя, сейчас неподходящее время для гостей. Мы не сможем скрыть от него наши проблемы, неужели ты не понимаешь?