Ползла по небу черепаха

Людмила не могла вспомнить, с чего она взяла, что женщина Влада – хозяйка ателье. Кто ей сказал? Руки затряслись, губы пересохли, желудок сжался, провоцируя приступ ноющей боли. Общежитие техникума! Эта женщина живет в общежитии техникума?

– Откуда ты узнала?

– Про что? – мельком взглянула на нее Наташа. – Боже, как ты плохо выглядишь! Может, остановимся и купим воды?

– Нет, не нужно, – прошептала Людмила, утирая пот со лба. – Откуда ты узнала про то, что она живет в общежитии?

– Это было нетрудно на самом деле. В наш двадцать первый век интернета и социальных сетей.

Людмила вдруг осознала, что не хочет знать весь процесс. Она просто не выдержит, и ее вырвет. Голова закружилась, и пришлось призвать все оставшиеся силы, чтобы подавить приступ паники, грозивший перейти в затяжную истерику. Общежитие так общежитие! Что, в конце концов, ее так расстроило? Понимание того, что женщина Влада окажется слишком молодой?

Под звуки негромкой музыки Людмила пыталась успокоиться. Ладони вспотели, а по спине пробежал мороз, провоцируя новую волну головокружения. Она ехала будто на собственную казнь. Зачем только согласилась на это предприятие? Совершенно стала безвольной, потеряла способность мыслить и принимать решения. Она не знала, что скажет сопернице, хотя рано утром приготовила длинный обличающий монолог, который должен спровоцировать угрызения совести у той, другой. Сейчас эти слова, тщательно продуманные, казались бессмысленными. Одиночество вновь стало материализоваться, превращаясь в маньяка-убийцу, готового медленно разрезать ее на куски. В душе бились страх, невыплаканные истерические слезы. Эта женщина должна узнать про страдания Людмилы, ведь она даже не подозревает о том, как ей тяжело. Если она узнает, то все сразу переменится! Она откажется от Влада, пересмотрит свое отношение! Необходимо положить начало общению, это самое трудное. Наташка права, надо встретиться и посмотреть друг другу в глаза! Неожиданная деятельность захватила ее. Она подумала еще о чем-то, кроме своего неподъемного горя.

Людмила начала воображать, что после приветствий они просто сядут на мягкий диван и заплачут, как две несчастные женщины, с которыми жестоко обошлась судьба, подарив им одного мужчину. Они расскажут друг другу все-все, ничего не утаивая. Пообещают, что вот теперь все станет по-другому.

– О чем ты думаешь? – неожиданно спросила Наташа. – У тебя такое напряженное лицо. Боишься, что ли?

– Голова болит. Спала плохо, – хрипло ответила Людмила, пряча потные ладони в карманах куртки.

– В твоем холодильнике я видела две бутылки водки, бутылку пива и коробку вина.

Людмила не ответила.

– Я не пытаюсь осудить тебя, Люд, просто это слишком. Алкоголь состарит тебя.

– Зачем мне молодость?

– Как зачем?

Людмила покачала головой, презрительно скривилась. Ее не волновало, что под глазами появилось несколько новых морщин. Она совсем не думала об этом. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Отчетливо понимала, что Наташа озабочена тем, чтобы придать Людмиле приличный внешний вид. Но что это изменит? Как вылечить израненную, разорванную на куски душу? Кто вернет ей сына? Кто вернет любовь мужа? Зачем ей новые вещи, если любимых людей уже нет и никогда не будет в ее жизни? Она решительно собралась поменять тему разговора.

– Когда ты собираешься возвращаться домой?

– Не знаю.

– Кажется, ты говорила, что у вас проблемы с Кристиной.

– Да. Поэтому и возвращаться не хочется.

Ситуация неожиданно стала понятна. Так вот почему Наташа неожиданно появилась! Она просто пытается сбежать от своих проблем, пытаясь помочь Людмиле. Как, в свою очередь, Людмила едет сейчас на встречу с женщиной Влада – не из-за интереса, потому что предчувствие подсказывает, женщина окажется красоткой, а из-за желания избавиться от оглушающей боли. Хотя бы на несколько часов.

– Мама не звонила, поэтому все нормально. Вернее, все по-старому. Не представляю, что будет дальше. И думать даже не хочу. Пусть мама сама заберет Кристину и что-то пытается решить. Я устала, Люд, мне хочется свободы. Я даже на юг не могу поехать, потому что связана по рукам и ногам. Вот вроде могу себе позволить уехать к дяде, к тебе. Но все равно я связана. Я понимаю, что все решения вертятся вокруг меня. А так бы хотелось, чтобы обо мне забыли. Вот как бывает! Кто-то страдает в одиночестве, а я мечтаю, чтобы обо мне забыли!

– Тебе не хочется самой забрать Кристину из больницы?

– Не знаю. Скорее нет.

– Ты боишься?

– Чего мне бояться? Просто я не хочу больше ничего решать. Когда была жива сестра, то мне приходилось воспитывать ее детей, а она жила так, как хотела. Теперь она умерла, и мама – опекун, но мне все равно приходится воспитывать детей. Никому не понять, какая эта нагрузка.

– Особенно если ты не хочешь этой нагрузки.

Наташа быстро взглянула на подругу, усмехнулась и пожала плечами.