Ползла по небу черепаха

– Люд, одним судьба дает, другие пытаются чего-то добиться сами, а я хочу просто, чтобы меня оставили в покое. Прошло то время, когда я хотела учиться и строила планы. Теперь меня все удовлетворяет. Любая работа, любая зарплата, любое место жительство. Я готова уехать даже в Арктику, где вечный холод, лишь остаться одной и не принимать решений за других.

– Знаешь, я книгу читала о пропавшей экспедиции Франклина, кстати, где-то в Арктике. Там действительно очень холодно, темно днем и ночью, морозы минус шестьдесят градусов, никакой растительности, вечная мерзлота и белые медведи. Так вот экспедиция пропала отчасти от неправильно принятых решений. Все погибли страшно, мучительно, от голода и цинги. Но даже если решение неверно, нельзя сдаваться и опускать руки. Нельзя сбегать! Это трусость.

– Не знаю никакого Франклина. Да и цинги в наше время нет. Трусость? Не знаю. Какая может быть трусость, если это не моя жизнь, не моя ответственность!

– Ты сомневаешься в том, правильно ли воспитала Кристину?

– Не знаю. Я старалась. Мне не хочется отвечать за поступки, которых я не хотела. Один человек совершает, а другой отвечает. Это неправильно. Моя жизнь не принадлежит мне, и хотелось бы это исправить. А помнишь, как Кристинка вышивала крестиком? Это ты ее научила!

Людмила помнила и кивнула. Когда-то она очень хвалила девочку и даже заказывала красивые рамки для ее творчества. Они с Наташей вешали вышитые крестиком картинки в детской. Даже в комнате Арсения есть пара картинок в рамках. Надо обязательно выбросить их, как вернется домой. Обязательно!

– Думаю поехать этим летом на Красное море, – продолжала Наташа. – Возьму с собой детей. Куда же их девать? Там красиво, чисто, много еды и аниматоры. Говорят, что море прозрачное, там есть коралловые рифы и разные экзотические рыбки. Их можно кормить. Вот будет радость. Как ты думаешь?

Людмила пожала плечами и отвернулась. Она равнодушно смотрела на проплывающие мимо деревья. «Мазда» свернула влево, обогнула трехэтажное кирпичное строение и остановилась во дворе. Дверь единственного подъезда ярким пятном выделялась на фоне серого здания. Наташа заглушила двигатель и первая вышла из машины.

– Приехали!

Людмила на мгновение закрыла глаза, глубоко вдохнула и поспешила за подругой, которая нетерпеливо крутила в руках ключи от машины.

Женщины вошли в здание и сразу ощутили резкий запах кошачьей мочи. За окошком охранника было тихо и пусто, видно, никто не собирался охранять общежитие ранним утром в выходной день.

Комната номер семь. Дверь заперта изнутри, и пришлось долго стучать. Наташа начала терять терпение, когда дверь наконец распахнулась. На пороге появилась заспанная девочка в розовой пижаме и мягких тапочках, в руках она держала полотенце. На вид ей можно было дать лет шестнадцать. Она была коротко стриженная, светленькая, с круглыми мультяшными глазами, какие рисуют у героинь аниме, и длинными искусственными ресницами. При виде незнакомых женщин девочка состроила смешную рожицу.

– Здрасте! А вы к кому? – голос у нее оказался неожиданно низким, почти грубым, который сразу придал ей возраста.

Наташа с улыбкой выступила вперед, но Людмила перебила ее, выпалив:

– Здравствуй. Я жена Влада, хотела бы поговорить с Аллой!

Наташа осуждающе засопела, видно, не такого начала ей хотелось. Но Людмила решила действовать напрямую и никого не вводить в заблуждение. Девочка даже позы не изменила. На ее лице совершенно ничего не отразилось, лишь глаза подернулись холодной пленкой, выдавая твердый несгибаемый характер. Повисло неловкое молчание. И тут Наташа снова выступила вперед. Ей надоело топтаться в темном вонючем коридоре.

– Алла? Тебя зовут Алла? Или мы перепутали комнаты?

Девочка лениво кивнула и усмехнулась. Около ее полных губ пролегли складки, выдавая ее истинный возраст. Теперь Людмила дала бы ей двадцать с небольшим. Отчего-то испытала от этого облегчение. Хорошо, что не шестнадцать!

– Можно мы пройдем? – тоном, не допускающим возражений, заявила Наташа. – Тебя не учили, что нехорошо заставлять гостей топтаться на пороге?

– Меня учили, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, – пробормотала Алла, но тем не менее отступила, пропуская женщин в комнату. – Могу предложить чаю, сейчас чайник закипит. Только у меня конфет нет, есть пряники.

От чая они решительно отказались. Осторожно прошли в небольшую комнату. Людмила с опаской покосилась на письменный стол, который стоял посредине и походил на развалину. С него давно слезла вся полировка, но на нем стоял новенький электрический чайник и действительно собирался закипеть. Она присела на край старого проваленного дивана, внимательно оглядывая обстановку комнаты. Ее лицо посветлело, когда промелькнула мысль о том, что на этом ужасном диване невозможно заниматься сексом, потому что он определенно не выдержит такого испытания. Алла поймала ее взгляд и сразу все поняла, снова криво усмехнулась, покраснела и пожала плечами.