Ползла по небу черепаха

– Какой образ жизни вела Людочка? Одинокий. Мы с ней были лучшие подруги. Я все про нее знаю. Нет, мужчин не было у нее. Какие там мужчины! Собутыльники? Нет, не думаю. Я приходила к ней и никого не видела. Она одна потихоньку выпивала. Муж, наверно, приходил, я точно не знаю. У него же теперь другая жизнь и женщина беременная. Да, другая семья. И его можно понять! Такая трагедия! Сначала сынок погиб, а потом жена стала выпивать. Из-за мужа? Людочка, конечно, переживала! Но кто знает? Мы не говорили на эту тему. На какую тему говорили? Да на разные! Она хотела мне с работой помочь, я ведь не в Нижнем Новгороде живу. Приглашала пожить у себя, потому что ей одиноко. Но я все никак не могла решиться. Зря я так! До сих пор себя ругаю! Надо было остаться с ней! А я ушла! Где я живу? Да, обязательно дам адрес. Я все понимаю.

Наташа наконец заплакала, подвывая как старуха. Влад глубоко вздохнул, пытаясь подавить яростную неприязнь. К нему больше никто не обращался. Он слышал, как полицейские говорили, что дело ясное. Записки не оставила? Такое бывает, когда человек живет один. Просто ему некому оставлять. Они говорили еще о том, что, возможно, несчастный случай, если она была сильно пьяна, но это покажет вскрытие.

Уже наступил вечер, когда Влад остался в квартире один. Он включил телефон и позвонил своему отцу, затем родителям Люды. Он старался говорить спокойно, сглатывая и еле сдерживая слезы. Старенькие родители Людмилы вынесли трагическую новость стойко, сказав, что сегодня же вылетают в Нижний Новгород. Нужно было сообщить Алле, где он, и что с ним, но Влад не мог заставить себя. Не сейчас. Ему не хотелось впутывать эту милую девочку в случившееся несчастье.

Он медленно поднялся, разминая затекшие руки и ноги. Медленно побрел на кухню, чтобы выпить воды. Он не собирался оставаться здесь, но и уйти не мог. С тоской оглядывал знакомые предметы. Дышал шумно и тяжело, чувствуя сильную усталость. Включив на кухне свет, вздрогнул и застыл на пороге.

Наташа сидела у окна и смотрела на улицу. Обернулась, жмурясь от яркой лампочки, и попыталась улыбнуться.

– Не могла оставить тебя здесь одного.

Ничего не ответив, Влад прошел к столу, где стояла бутылка с водой. Стал жадно пить прямо из горлышка. Наташа потянулась как кошка, пригладила растрепавшиеся волосы. Кокетливо улыбнулась.

– Я приготовила ужин. Специально сходила в магазин. Я не смотрела, что там есть в холодильнике. Сама все сделала.

Ее нежный голос заставил его содрогнуться. Будто заботливая жена встречает мужа с работы. Взгляд ласковый, обещающий. Существовала ли необходимость в этой нежности? Влад был слишком разбит, чтобы поддаться. Кажется, она поняла его хмурость, улыбка с лица пропала.

– Ты целый день просидел в прихожей. Влад!

Теперь в ее голосе слышались надрывные нотки. Еще не хватало, чтобы она заломила руки и грохнулась перед ним на колени. Наташа никогда не нравилась ему. Он видел ее насквозь, лживую и трусливую до мозга костей. Она была красивой женщиной, но осторожная злоба делала эту красоту приниженной, будто покрытой толстым слоем коричневой пыли. Влад не понимал, отчего Людмила не видела этого. Ей хотелось сохранить для Арсения сестру и брата. Но к детям прилагались родственники. Бесспорно, этих родственников можно считать никчемными.

Владу не хотелось разговаривать. Да, он совершил ошибку, решив, что Сулакова сможет помочь его жене бросить пить и вернуться на работу. Он опустился до того, что приехал и попросил ее. Забыл, что нельзя доверять ей, потому что она разрушает все вокруг. И семья разрушилась только потому, что в ней оказались эти посторонние никчемные люди, Наташа и ее мать. И детей воспитают такими же, лживыми и никчемными. Девчонку уже испортили, окончательно сломав веру в лучшее. Влад понимал, что этих детей никто не любит, но ему было наплевать на это. Главное, чтобы в их семью они не лезли, как ядовитые змеи.